Вернулась в поселок, только когда солнце поднялось. Большая часть лодок вышла уже в море; я брела по узкой улочке, из-за каждого забора меня провожали внимательные настороженные взгляды.
Молодожены чувствовали себя прекрасно — завтракали молоком и хлебом, потом весело обустраивали сарай, придавая ему сходство с королевским жильем; они смотрели друг на друга с такой нежностью, что даже мое скверное настроение немного улеглось.
— Ну что? Королевство основано? Могу я уже уходить домой?
— Погоди. Понадобиться совсем немного — пару часов… в крайнем случае, пару дней. Дай Королевству пустить корни!
Прошел день. Посреди сарая возвышались два «трона» из сосновых чурбачков с приколоченными спинками. Король и королева часами восседали на них, болтая о пустяках.
В качестве прислуги староста приставил к нам пару пожилых женщин. Они готовили еду, хоть и не очень сытную, выметали мусор и выбивали тюфяки. Новоиспеченной королевской чете старухи кланялись и говорили «ваше величество». Меня сторонились.
— Ну что? Это уже Королевство?
— Не совсем. Погоди.
Я начинала раздражаться. Все происходящее казалось мне дурацкой игрой. «Королевство» напоминало игрушечный мобильный телефон: и кнопочки есть, и музыка играет, и внешне — почти как настоящий… Но связи нет. И быть не может.
Молодожены хотели почаще оставаться наедине. Я поселилась, как беспризорник, на берегу, под опрокинутой лодкой.
— …Госпожа!
Было позднее утро. Сквозь рассохшееся днище пробивались солнечные лучики. Рядом стоял на четвереньках староста, заглядывал под лодку:
— Госпожа! Позвольте с вами поговорить?
— Отчего же нет, — сказала я, подтягивая к себе посох. — Говорите.
Староста смущенно улыбнулся:
— Не угодно ли у меня позавтракать? А то молодожены, понимаю, у них свои интересы…
Я подумала и согласилась.
Дом старосты поразил меня удобством и аккуратностью: ни о каких щелях и дырах здесь речи не шло. Стены были увешаны тонкими циновками, на полулежали циновки погрубее. Большая печка, множество плетеной мебели, на полочках — раковины, глиняные кувшины, букетики сухих цветов.
— Жена моя, — похвалился староста, проследив за моим взглядом. — Мастерица… Пожалуйте завтракать.
Стол, накрытый белой скатертью, ломился от тарелок, мисок и блюд. Я поняла, что голодна, что голодаю давно, что рыба приелась и за кусочек вот этой курицы, приготовленной в сметанном соусе, я готова короновать кого угодно — хоть Голыша. Хоть прямо сейчас.
Я взяла себя в руки. Проверила посохом — нет ли опасности? Нет: еда, по крайней мере, не была отравлена. Я осторожно поставила посох в угол — так, чтобы сразу дотянуться в случае чего. Не то чтобы я ждала от Голыша неприятностей. Просто привычка такая.