— Ярла убила Стена.
— Я тоже так слышала, но удостовериться не мешает.
— Я его не убивал, даю слово. — Хотя мог бы, сложись все по-другому.
— Что ж, прощай в таком разе, — почти игриво бросила Вель, но Джон был настроен серьезно.
— Мы прощаемся ненадолго. У тебя много причин, чтобы вернуться сюда, и первая из них — мальчик.
— Сын Крастера? Кто он мне? — пожала плечами девушка.
— Ты пела ему, я слышал.
— Я просто так пела — хочешь слушай, хочешь нет. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Он слушает. И смеется. Ладно, ладно: он славный уродец.
— Уродец?
— Молочное имя — надо ж как-то его называть. Смотри береги его, как ради матери, так и ради меня. И не подпускай к нему красную женщину. Она знает, кто он: она много всего видит в огне.
— Золу и угли, — сказал Джон, надеясь ради Арьи, что Вель права.
— Королей и драконов.
Снова драконы. На миг Джон сам как будто увидел их черные крылья на фоне пламени.
— Если б она видела, то сразу раскрыла бы нашу подмену и забрала сына Даллы. Одно словечко на ухо королю, и конец. — В том числе и лорду-командующему. Станнис наверняка счел бы это изменой. — А она позволила его увезти.
— Может, это ее устраивало. Огонь коварен, никто не знает, куда он повернет. — Вель вдела ногу в стремя, села в седло. — Помнишь, что сказала тебе сестра?
— Помню. — «Колдовство — что меч без рукояти, просто так в руки его не возьмешь». Но и Мелисандра тоже права: меч без рукояти лучше, чем совсем ничего, когда ты окружен врагами.
— Вот и ладно. — Вель повернула коня головой на север. — Стало быть, в первую ночь полнолуния. — Джон смотрел ей вслед, не зная, увидит ли ее вновь. Ничего. Она не южанка какая-нибудь, она женщина вольного народа.
— Не знаю, как ей, а мне так больно дышать, — пробурчал Скорбный Эдд, когда она скрылась за гвардейскими соснами. — Я б совсем не дышал, но от этого еще хуже. Добром это не кончится, нет.
— Ты так всегда говоришь.
— Да, милорд, и обычно бываю прав.
— Милорд, — кашлянул Малли, — вы вот отпустили принцессу одичалых, а люди…
— Люди скажут, что я сам одичалый наполовину, перебежчик, который хочет продать страну разбойникам, великанам и людоедам. — Тут и в огонь глядеть нет нужды, а хуже всего то, что это отчасти правда. — Слова — ветер, а ветер у Стены не унимается никогда. Пошли обратно.
Было еще темно, когда Джон вернулся к себе. Призрак до сих пор охотился — последнее время он отлучался все чаще и уходил все дальше. Между Черным Замком и Кротовым городком дичь, и без того малочисленная, пропала совсем. Зима близко, и неизвестно, доживут ли они до весны.