Он почти перестал общаться с местными. Все они сносно владели йолльским, но, говоря между собой, то и дело переходили на непонятный стрекочущий язык. Казалось, в его присутствии они обмениваются анекдотами о нем самом, насмехаются и злословят.
Когда он ел мясо – как правило, скверно приготовленное, – они кривили лица за его спиной: казалось, их сейчас вырвет. Когда он, искренне заинтересовавшись, расспрашивал о старинных обычаях и нравах – с ним говорили, как с умалишенным.
Они были медлительны, долгие дни проводили, лежа на земле и глядя в небо. Они были ленивы – чего и ждать от народа, без особых трудов снимающего по три урожая в год? Ни одно строительство не обходилось без йолльских рабочих: всякий подрядчик знал, что если поставить на работу одних только местных, стройка умрет, не начавшись.
Йолльцы, чиновники и торговцы, общались только друг с другом и откровенно презирали местных, называя их «растениями». Стоило ли рваться из кожи вон, строя школы, куда дети Цветущей ходили из–под палки, строя больницы, когда местные от всех своих хворей умирали дома под присмотром какой–нибудь травницы?! Стоило ли добывать руду, прокладывать новые торговые пути, ставить мосты, стоило ли превращать это сонное растительное царство в островок человеческой жизни?
По какой–то прихоти природы на Цветущей водились только растения – и человек. Отсюда все эти варварские представления о небесных корнях, отсюда – полное неприятие борьбы, движения, творчества. Растительная жизнь – пассивная, вялая; местные были коварны, как безобидный с виду, но смертельно ядовитый цветок.
Еще долго после отравления Аррф чувствовал слабость. Бредовый мир Цветущей поглощал его, как огромный желудок.
Только в Некрае, самом большом городе Цветущей, теплилась жизнь. Там йолльцы и местные жили тесно, бок о бок, и ритм ежедневной работы заставлял «растений» отвлечься от ежедневного созерцания небес. Аррф провел в городе неделю и совсем уже решил остаться – но письмо жгло ему карман. Он обещал дяде, что передаст послание старому другу из рук в руки. А значит, надо было ехать в Фатинмер.
Барон встретил его радушно, как родственника. За шестнадцать долгих лет дом его порос мхом и виноградом, а барон поскучнел, поглупел и почти превратился в растение – так он сам говорил. Появление Аррфа заставило барона встряхнуться: хозяин и гость много путешествовали по окрестностям, вместе закусывали (баронский повар готовил мясо великолепно) и проводили долгие часы за беседой.
Среди прочего барон рассказал Аррфу историю взятия Фатинмера, кровавую историю противостояния военной силы – и дикой мощи местных колдунов. Сам он, барон, ни разу в жизни не видел веснара: он приехал на остров, когда тех уже выжили, выжгли, извели на всей Цветущей. Однако страшный рассказ о полях, засеянных дряхлой человеческой плотью, произвел на мага тяжелейшее впечатление и еще более укрепил его неприязнь к островитянам.