Алексей понимал Влада. Если сейчас дожидаться «переправы» оставшейся части группы через улицу, они теряют время и наверняка потеряют людей. Проще было двигаться дальше. Проводник, единственный из всей группы имевший черную маску на голове, уверенно двинулся вперед, уводя людей в разрушенные и заваленные разбитым кирпичом дворы.
До «высотки» добрались без приключений. Обматерив солдата, который дежурил у входа с пулеметом, и быстро убедив его в том, что они свои, собровцы поднялись на предпоследний этаж. Там их встретил сержант, мальчишка с воспаленными глазами и в разорванном солдатском ватнике. Он облегченно вздохнул, увидев ящики с патронами, и Влад тут же отвел его в сторону. Остаток дня прошел в вялой перестрелке, и Алексей несколько раз выстрелил в какие-то мелькающие на противоположной стороне улицы быстрые фигуры.
Ночью Чижов дежурил. Разведя огонь из разломанного паркета в глубине коридора, четыре человека поочередно грелись у маленького костерка, пламя которого металось из стороны в сторону и норовило потухнуть из-за постоянного сквозняка, гуляющего по разбитым комнатам без окон и дверей.
Алексей был старший в этой группе и контролировал наблюдение за прилегающей площадью, что облегчалось постоянно взлетающими осветительными ракетами, которые выпускались обеими сторонами. Он присел на корточки и закурил, привалившись спиной к стене. Бронежилет не сразу давал холоду возможность проникнуть под одежду, и можно было посидеть немного, вытянув ноги. Сна не было совершенно, хотя позади был довольно суматошный день. За окном периодически стреляли, но оживленного огня не наблюдалось. Один день пребывания на войне учит многому. Чеченцы и русские просто показывали, что они не спят и готовы к отражению любых неожиданностей. Активных атак ночью никто не предпринимал. К Чижову молча подошел солдат, присел рядом и вытянул над костерком грязные руки. Алексей подумал и решил что-нибудь съесть. Мысль о еде еще не приходила ему в голову. У него была в вещмешке пара сухпаев. Он с кряхтеньем (мешал бронежилет) повернулся к солдату боком и устало сказал:
– Возьми сухпай сзади.
Тот медленно расшнуровал завязки на вещмешке и вытащил небольшую картонную коробку, в которой находился обыкновенный солдатский сухой паек. Алексей ножом вскрыл банки и поставил боком к костерку, чтобы слегка подогреть. Солдат молча смотрел в огонь, и в его глазах прыгали оранжевые блики.
– Тебя как зовут? – нарушил молчание Чижов, ножом ворочая угли и продвигая банки подальше в огонь.
– Дайте закурить, – произнес солдат, как-то странно усмехаясь.