– А ты небось по пьяному делу здесь очутился? – предположил Вадик. – Нажрался – и степь да степь кругом?
– В мое время, – сказал Палыч, – «Московская» шла по три рубля шестьдесят две копейки, а «Экстра» стоила четыре двенадцать, но она уже позже появилась.
– А принимали бутылки по двенадцать копеек, – перебил его Вадик. – Ты это уже сто раз рассказывал. Думаешь, пассажиру интересно, что и почем раньше было?
– Не пил я, – проворчал Константин. Устав следить за собеседниками, он обращался к покачивающемуся потолку. – И вообще, отвяжись от меня, говорун. Как там тебя? Вадик?
– Так я шучу, – сказал Вадик. – Мы народ жизнерадостный, веселимся до упаду с утра до ночи и с ночи до утра. – В подтверждение своих слов он дурашливо запел: – Если вас ударят в глаз…
– Давно я здесь? – спросил Константин.
– …вы, конечно, вскрикнете, – горланил Вадик.
– Вторые сутки пошли, – сказал Палыч. – Черепушку тебе раскроили.
– Раз ударят, два ударят…
– Главное, что мозги на месте, – пробормотал Константин, ощупывая бинты.
– …а потом привыкнете! – злорадно захохотал Вадик. – Пить хочешь, искатель приключений? Дай ему соку, Палыч. Только не грузи его рассказами про то, сколько раньше газировка с сиропом и без сиропа стоила.
Невидимый Палыч повозился немного и возник перед Константином с маленьким пакетом сока. Надорвал целлофан, проткнул фольгу трубочкой, поднес пакетик к подбородку Константина.
– Соси, – предложил.
– Во-во, – подал голос Вадик. – Мы все тут сосем, как мишки – лапу.
– Мишки, – повторил Константин, вспомнив медведя, вставшего на дыбы. Его сменила дочь Клавдии с занесенным топором. Потом под сомкнутыми веками возник шипящий кот с прижатыми ушами. – Мишки-шалунишки, – пробормотал он.
– У-у, пассажир бредить начинает, – отметил Вадик.
– Не обращай на него внимания, – тихо произнес Палыч, поя Константина соком. – Слепому одна забава: зрячих пугать.
– Слепому? – не поверил ушам Константин. – Так он слепой?
– Не твое собачье дело! – заорал Вадик.
– Ты еще легко отделался, – продолжал Палыч. – Это кто же тебе так морду исполосовал? Еще чуток, и был бы одноглазым.
– Одному мужику бычий вставили, – мрачно сообщил Вадик со своего насеста. – Дело на курорте произошло, по запарке, поэтому он супругу решил не извещать, без звонка нагрянул. Глядь, а она по хате туда-сюда шастает, в халатик кутается, зенки отводит. Мужик чует: что-то не то. А ну-ка, говорит, выкладывай, стервь курляндская, с кем в мое отсутствие снюхалась? Она в слезы, в крик: все как на духу расскажу, миленький, ничего не утаю, только не смотри на меня так.