– Еще рано, а солнце так и шпарит, так и шпарит, – пожаловался дядя Ваня, извлекая из холодильника пластиковую бутылочку из-под минералки. – Постоянно пить хочется.
– А вы чайку, Иван Леонидович, – посоветовал Константин.
– В такую аномальную жару? – ужаснулся дядя Ваня, наполняя чашку водкой.
– А вы с азиатов берите пример. Им жара не помеха. Чаевничают при любой погоде с утра до ночи.
– Мы ведь не азиаты. – В доказательство своей правоты дядя Ваня влил в себя водку, и его лицо просветлело, как у отшельника, которому внезапно открылась некая великая премудрость. – А не съесть ли мне огурчик? – воскликнул он и тут же захрустел свежим огурцом, купленным Константином. – Между прочим, хрум-хрум, – разглагольствовал он, – в России установлен памятник нежинскому огурчику. Но россияне глубоко заблуждаются, хрум-хрум, считая его исконно своим овощем. На самом деле его родина – не грядки перед окнами, а далекие тропические джунгли Индии и Китая. Огурцы, хрум-хрум, там на лианах растут. Крайне полезный овощ, богатый витаминами. И жажду утоляет, но не очень. Вода в этом смысле значительно эффективнее. – Он вновь наполнил чашку. – Разумеется, кипяченая, не из-под крана.
– Извините, – произнес Константин, осторожно отодвигая дядю Ваню в сторонку. – Спешу, Иван Леонидович.
– Куда, Костя? Да и зачем? Время – понятие относительное…
– Как, впрочем, и пространство, – завершил эту глубокую мысль Константин, скрываясь за дверью своей комнаты.
Телефон Марии не отвечал. Александр Викторович не звонил. Не зная, чем себя занять, Рощин взял газету и минуты две читал статью про переселение душ. «Врут, – подумал он. – Лапшу вешают на уши людям, а те и рады. Как же, бессмертие каждому предписано, вечность отмерена, будь ты хоть кто. Выходит, и делать ничего не надо. Помирай, возносись и начинай заново».
Такое циничное отношение к перевоплощению появилось у Константина после памятной встречи с одним бомжем, носившим громкую царскую фамилию Романов. Было это вскоре после бегства из больницы, когда не обзаведшийся документами Рощин перебирался с места на место в поисках человека, способного снабдить его паспортом.
Однажды поздним осенним вечером сошел он с поезда в очередном областном центре и едва не натолкнулся на полицейский патруль. Обряженные в новехонькую форму неприметного мышиного цвета, кургузые куртки из кожзаменителя и нелепые швейковские кепи, трое полицейских неспешно вышагивали по привокзальной площади, выискивая наметанными взглядами потенциальных жертв. Не желая рисковать ни подаренными Вадиком деньгами, ни свободой, ни просто здоровьем, Константин смешался с толпой и двинулся в обратном направлении.