Деньги… Деньги?! Спохватившись, Константин запустил руку под куртку и с облегчением нащупал там заветную пачку баксов.
– А где остальные? – спросил он, продолжая лежать на чем-то мягком.
– Ты о ком? – удивился бомж.
– О дружках твоих, – пояснил Константин. – Не один же ты живешь? Как-то тихо тут у тебя.
– Ты думал, тебя с оркестром встречать будут?
– С оркестром, как я понимаю, провожают. Но лично я похоронного марша пока не слышал. Значит, живой.
– Живой, – подтвердил бомж. – Но еще немного, и на арматуру напоролся бы. Повезло тебе.
– Это ты меня сюда приволок?
– Ну, я. Не помнишь, что ли? Здорово же ты нализался…
– Я не пил, – возразил Константин. – От мусоров удирал.
– Да, им лучше не попадаться, – согласился бомж. – Хуже разбойников с большой дороги. Поймают, обдерут как липку да еще звиздюлей навешают… Яблочко хочешь?
– Давай.
Константин сел, поймал брошенное яблоко, откусил и, морщась от горячей мякоти, стал осматривать подвал, освещенный почти бездымным трескучим пламенем. Костер полыхал под дырой в бетонных плитах, черной, как окаймляющие ее пятна сажи. Пол был тоже бетонный, захламленный по краям, зато дочиста выметенный в центре. Всевозможная кухонная утварь была аккуратно расставлена на застеленных клеенкой ящиках, тряпье висело на протянутой через подвал проволоке, имелась в подвале вполне приличная гитара, стопка книг и даже магнитофон с вывалившимся динамиком. Владелец всего этого добра восседал на ярком надувном матраце, а ложем Константину служил кусок поролона, сыроватого, но относительно чистого и мягкого. Устроившись поудобнее, он повертел в пальцах черенок от яблока и сказал:
– Странный ты какой-то мужик. Вместо того чтобы обобрать, к себе притащил, яблоками кормишь… Ангел-хранитель прямо.
– Ну это вряд ли, – откликнулся бомж. – Был бы я ангелом, у меня бы башка не чесалась, а так чешется за милую душу. – В подтверждение своих слов он поскреб макушку. – Логично?
– С логикой у меня сейчас не очень, – признался Константин.
– У меня тоже, и не только сейчас. Скорее всего, я сумасшедший, но не буйный, так что опасности для окружающих не представляю. Правда, фамилия подкачала. Если человек утверждает, что он сумасшедший, а потом представляется Романовым, да еще Николаем, то неизбежно подозрение, что он страдает манией величия. Но я действительно Романов. Его сиятельством не обзывать, ниц не падать, обращаться по имени и на «ты».
– Очень приятно, – церемонно наклонил голову Константин. – В таком случае я Костя. Вопрос можно?
– Только не про отречение от престола, – улыбнулся Романов.