Он выложил с подветренной стороны листы газеты со свежими сборами флоры Янранайских холмов, прижал их камнями к сухой гальке. Таким образом свежесорванные растения могли немного подсохнуть за ночь, что увеличивало их шансы благополучно добраться до гербария Ботанического института Академии наук СССР – крупнейшего хранилища растительных коллекций Советского Союза.
Юра ещё раз скрупулёзно проверил, как расположены гербарные листы, подумал, не сдует ли их случайным порывом ветра, не наберут ли они лишней влаги от сырого субстрата, вместо того чтобы эту влагу отдать в воздух и высохнуть до воздушно-сухого состояния, – словом, задал себе несколько десятков вопросов, ответ на которые мог быть только один – может быть. То есть поступил как настоящий профессионал, пускающий некое дело на самотёк в течение довольно длительного времени.
А после поступил как философ, пробродивший в одиночку по Крайнему Северу не один десяток лет: укрепил на палке литровую закопчённую дочерна жестяную банку, развёл в кипятке четверть пачки терпкого дефицитного чёрного индийского чая «со слоном», раскурил трубку и сел на краю амгуэмской террасы, медитируя на змеящуюся под обрывом муаровую ленту реки. Солнце потихоньку садилось, небо на северо-западе залило золотом, палатка и сидящий возле неё человек выглядели диковинными изломанными силуэтами среди плавных очертаний холмов приморской тундры.
Юрий Кудинов не подозревал, что наступающая ночь будет едва ли не самой беспокойной в его жизни.
Ах да, я забыл сказать, что Юрий Кудинов принципиально не носил никакого оружия.
Проснулся он от того, что на его лицо обрушилось влажное полотно палатки. Затем сверху его сильно ударило что-то тяжёлое и шипастое, правую ногу свело в каком-то клыкастом капкане, по икрам потекли тёплые струйки крови. Над обрушившейся палаткой что-то ворочалось, плохо пахло и урчало.
Юрий Кудинов понял, что на палатку напал медведь, и этот медведь сейчас схватил зубами его ногу и тащит наружу.
Первое, что сделал Юра, – страшно закричал. Не чтобы отпугнуть зверя, а просто от страха. Затем начал биться в ткани, периодически пытаясь попасть второй ногой туда, где, судя по всему, у медведя находилась морда. Однако нога у Юрия путалась в спальном мешке, и это очень сильно ослабляло его удары. Кроме того, медведь, почуяв беспокойство, перехватил челюстями другую ногу и тем самым полностью лишил Кудинова свободы манёвра.
– Левая нога, та, которую зверь схватил первой, у меня ничего не чувствовала и не слушалась. Я просто ощущал, что по ней течёт кровь, а делать ею уже ничего не мог. Зверь же тащил меня, прямо как есть, в скомканной палатке и спальном мешке, прямо по тундре, а я даже взмахнуть руками как следует не мог! Мокрая парусина облепляла меня полностью, я орал и, наверное, со стороны представлял собой презабавнейшее зрелище: медведь тащит по тундре копошащийся и орущий брезентовый свёрток. Но я-то отлично понимал, что проклятая тварь сейчас задавит меня и съест, а я даже стукнуть её как следует не смогу!