— Бет нашла подходящий пансион во Франции. — Отец замолчал, увидев, как лицо дочери исказила гримаса бешенства. — Это всего пара лет учебы — для расширения твоего кругозора.
— Не желаю я расширять свой кругозор! И Бет тоже не хочет этого! — Сузен посмотрела на мачеху с нескрываемым презрением. — Она просто решила избавиться от меня, чтобы ее сыночек мог беспрепятственно захватить все позиции в твоем бизнесе!
— Ты не права, Сью… — начала Бет, но Сузен повернулась к ней спиной, отказываясь слушать.
Как она сожалела об этом потом! Отец вздрогнул. Таким разъяренным она его еще никогда не видела.
— Сию же минуту извинись, Сью! — потребовал он.
Но дочь в ответ упрямо вздернула подбородок:
— Ни за что! Это правда, которую ты не хочешь видеть. А он, — Сузен обличающим жестом указала на Марка, — не имеет никакого отношения к нашей семье. И какое ему дело до наших традиций? Он просто стяжатель!
— Сью! Извинись сейчас же! — повторил отец. Но Сузен была вся во власти отчаяния и горя: как мог отец выступать против нее на стороне чужаков!
— Я не буду извиняться и не останусь там, где я лишняя! Теперь у тебя есть сын, а дочь тебе не нужна! — закричала Сузен и выбежала из комнаты. Сердце ее разрывалось от нестерпимой обиды.
Через два дня она покинула дом. Все дальнейшие попытки восстановить отношения с семьей, которые она неоднократно предпринимала, не увенчались успехом. Она даже ни разу не получила ответа на свои письма…
— Почему «любил»? — спросил Марк, словно ничего не зная о натянутых отношениях, существовавших между ней и отцом. — Он по-прежнему любит тебя. Но ты уже большая, Сью, и должна понимать, что он любит также и мою мать…
Опять Марк говорит со мной точно с ребенком! — возмутилась Сузен. Неужели он на самом деле вообразил, что она не возвращалась домой только из-за мачехи? Он должен был бы знать, что отец отвергал все ее попытки примирения.
— Я понимаю. — Сузен деланно рассмеялась. — И давно уже смирилась с их браком.
— Так ли это, Сью? — спросил Марк. Она внимательно посмотрела ему в глаза. Он должен был понимать, почему она не могла вернуться домой. Но Марк продолжал взирать на нее бесстрастным взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть.
— Разумеется, я приняла их брак. Они женаты уже восемь лет! — отрезала Сузен.
Она была оскорблена до глубины души, но все-таки не могла не сознавать, что первое время после их женитьбы вела себя неприлично. Потеряв мать в раннем возрасте, она не привыкла с кем-либо делить любовь отца. Но тогда она была ребенком. Однако по мере взросления Сузен научилась уважать его новые привязанности. А если порой и испытывала боль, то прятала ее под маской грубости или каприза.