— А надо бы! — с укором проговорила она. — Родная кровь многое значит! Правда, это начинаешь понимать, когда все скверно, а обратиться абсолютно не к кому.
— И что же такого скверного случилось с вами? — мягко прозвучал вопрос. Девушка покачала головой и плотно сжала губы, глаза снова наполнились слезами. — Расскажите мне, Тиффани, расскажите все, надо же когда-то выговориться. По крайней мере, попробуйте!
— Не получается! — Едва сдерживаемые рыдания рвались наружу. — Я думала, что сумею вам все рассказать, но нет, слишком трудно. Понимаете… — она запнулась, — большое вам спасибо за вашу заботу, но пора домой!
— Тиффани! — Крис остановил ее и попытался снова усадить на стул. — Расскажите мне все, прошу вас.
— Не могу! — Девушка яростно трясла головой, слезы катились по щекам. — Вы ничего не поймете!
— Возможно! Но помогите же мне вас понять! — Мощная мужская фигура полностью загородила ей путь. — Ради всего святого! Так больше не может продолжаться! Посмотрите на себя — вы в ужасном состоянии!
— Я поправлюсь!
— Как же! Черта с два вы поправитесь! — Крис нежно обнял девушку и подвел ее к окну. — Тиффани, мне очень хочется вам помочь! — Руки Криса, сжимавшие ее плечи, расслабились, пальцы перебирали длинные золотистые локоны. — Позвольте мне вам помочь.
Девушка закрыла глаза, стараясь сдерживать рыдания.
— Я… я так… несчастна! — вырвалось сквозь слезы признание.
— Нет у вас оснований чувствовать себя несчастной!
Голос у Криса вдруг охрип, стал совсем низким. Даже в его звуке, интонациях угадывалась невероятная сила.
— Абсолютно никаких оснований!..
Губы Криса сомкнулись на ее губах в долгом, сказочно прекрасном поцелуе. Тиффани закрыла глаза и попробовала преодолеть волну тепла и томления, захлестнувшую ее. Вот бы сейчас, преодолев сомнения, взять да и обвить руками широкие плечи молодого человека. Ей так хотелось полностью покориться его властному, сильному телу. Но разум противился душевному порыву.
И былые терзания вернулись, будто не покидали ни на минуту! Нет, нельзя допустить, чтобы это случилось снова… Она не должна… Крис, возможно, и вправду хотел хоть на время уменьшить ее страдания, но его благое стремление все равно ничего не решит. Потом, когда наваждение кончится, — кому и знать, как не ей? — опять придется остаться в одиночестве, а Кристофера Уолленджера в ее жизни уже не будет…
Поцелуй стал еще крепче. Девушка почувствовала, как напрягается тело Криса, как давят на нее мускулистые мужские бедра. А пальцы его двигались так медленно! О Боже, какие же они нежные! Руки с неспешной легкостью добрались до пояса халата и стали осторожно его развязывать. Губы по-прежнему ласкали ее рот. Будто окаменев и поначалу холодно воспринимая его прикосновения, она стала, к своему огромному удивлению, отвечать на чувственную игру его языка, и вдруг почувствовала, что руки ее сами по себе сжимают плечи Криса все плотнее, все сильнее.