Какая из этих двух бумаг реальна, а какая нет? – думал Ротманн. Он взял их обе в руки – письмо в левую, извещение в правую – и ничего не ощутил. И тем не менее они противоречили одна другой. Но почему-то это противоречие не внушало Ротманну ничего, кроме необъяснимой тревоги. Казалось, можно было обрадоваться, ухватившись за призрачную надежду. Вдруг ошибка. Вдруг что-то напутали. Но ее не было, этой надежды. Даже призрачной. В конце концов, после похоронки он получил несколько дополнительных свидетельств того, что брат погиб. Ему написал лично командир полка. Он встретил как-то в августе сослуживца Зигфрида, которого знал еще с сорокового года и который подтвердил гибель командирского тигра второго батальона полка «Туле» в бою. Он видел пылающий танк, который обходили русские «тридцатьчетверки». Танк остался на занятой противником территории, так что тела экипажа, а Ротманн знал, что остается от экипажа в таких случаях, не обрели своих могил. Перед отправкой сгоревшей машины на переплавку останки наверняка были просто выброшены русскими солдатами тут же и перемешаны гусеницами с грязью.
Думая об этом, он не испытывал ненависти к русским. Он понимал, что они, немцы, сами навязали противнику такую войну. На истребление не только живого врага, но и всякой памяти о нем мертвом.
Даже если брату удалось выбраться из горящей машины и остаться в живых, он никак не мог написать этого письма, так как был бы где угодно, только не в своей части. Однако надо же что-то предпринять. Не сидеть же в самом деле так, будто совсем ничего не произошло. Он еще раз перечитал письмо и решил, что сделает в первую очередь.
Он позвонил дежурному и предупредил, что с утра задержится на пару часов. Затем завел будильник, прекрасно понимая, что всё равно не сможет уснуть. После перенесенной контузии проблема с бессонницей была второй после непроходящих головных болей. В шестом часу утра, миновав контрольно-пропускные посты, он уже ехал в сторону Киля.
Над затемненной Германией простиралось ясное звездное небо с тонким серебряным серпиком луны. Сверху была видна только светящаяся точка его «Хорьха», несущегося по шоссе. «Такую ночь они не пропустят, – подумал Ротманн, – сегодня еще несколько тысяч домов превратятся в развалины с едким запахом не выгоревших до конца зажигательных смесей. А скоро, когда выпадет снег, даже при такой луне, как сегодня, всё будет сверху как на ладони».
Пока же было тихо. Во всяком случае, здесь. А где-нибудь земля уже наверняка содрогалась от тысяч падающих бомб и сотни лучей зенитных прожекторов беспомощно метались по небу.