Однако сейчас меня волновало совсем не это. Смертельная угроза нависла над Елизаветой. Неважно, что она сидела в своем имении, все восстание было под ее именем.
Вернее, не так. Уайат поднимал народ против королевы, желающей посадить на шею Англии испанца, а вот Кортни решил иначе: ему нужно жениться на Елизавете. И снова для моей Рыжей злую шутку сыграл вопрос замужества. Она не ответила ни да, ни нет, но все равно Кортни активно обсуждал этот вопрос с французским послом Ноайлем, кажется даже готовя возможность отплыть с будущей супругой во Францию.
Письмо перехватили, и виноватой, конечно, оказалась Елизавета! Сама Мария в годы правления своего брата Эдуарда пыталась бежать из страны не единожды именно к французам и с их помощью и замуж теперь выходила за того, кто совсем не угоден Англии, но то, что прощалось себе, ставилось в вину сестре.
Мария боялась, ах, как же она боялась! Безумно смелая, когда дело касалось минутного выступления, она могла и быстро принять решение, и повести людей за собой. Но после такого взрыва решительности наступал долгий период мрачной истерии. И тогда накатывал страх, всепоглощающий, безжалостный, когда ночью снились скалящие зубы трупы, мятежная толпа, которая не пятилась в испуге, а, напротив, тянулась к ней, норовя схватить за горло…
Неужели это может повториться? Мария честно отвечала себе, что может. И снова именем сестры, потому что после решения королевы выйти замуж за Филиппа Испанского место Марии в сердцах англичан все больше занимала Елизавета. Ненавистная дочь шлюхи! Нет, Мария даже мысли не допускала, что отродье Анны Болейн может стать королевой хотя бы когда-нибудь! Елизавета с каждым годом становилась все больше похожей на их отца короля Генриха, а Мария все чаще твердила, что она дочь не короля, а придворного музыканта! Советники только качали головами: зачем так-то уж… женщина есть женщина, даже королева всегда завидует более молодой и привлекательной сестре.
Теперь главным делом жизни стало как можно скорее выйти замуж за Филиппа и родить наследника! Да, у нее будет сын… не один, много! Господь благословит их брак, подарит детей! Она будет прекрасной женой и родит Филиппу много детей.
Почему бедолаге даже в голову не приходило, что в тридцать семь лет и при очень слабом здоровье с бесконечными истериками, диабетом и кучей прочих гадостей это просто невозможно… Многочисленные прихвостни и приживалки, услужливо заглядывая в глаза, уверяли, что ее ждет большое и крепкое потомство. Она верила… Она так хотела верить!
А Елизавета… Против ненавистной сестры, этой дочери шлюхи, которая посмела хотя бы мысленно покуситься на ее место на троне, посмела подумать о замужестве без ее королевского на то согласия… крепкой, молодой, способной очаровывать мужчин и наверняка рожать детей… против нее нашлись улики, позволяющие если не казнить, то заточить в Тауэр! Плевать, что эти улики косвенные, что саму Марию за куда более серьезные поступки Эдуард не только не казнил, но даже не бросил в Тауэр. Кортни собирался жениться на Елизавете — этого, по мнению противников Елизаветы, было вполне достаточно, чтобы ту уничтожить.