— Как же ты здесь, брат, оказался? — спросил его бородач и усмехнулся. — Не ты ли захарову корову умыкнул, а? Ну ладно, не бойся… Домой пойдём.
Поликарп взял суслика на руки и вынес из сарая.
— Кто это? — спросил дед Захар.
— Суслик мой, — ответил Поликарп.
— А здесь-то он откудова?
— Сам не пойму…
— Щерти в нём! — кинулась баба Маруся к Поликарпу. — Отдай мне его — я их выгоню! Я молитву знаю — в раз убегуть. Отдай!..
— Да ты что, бабка?! — прикрикнул на жену Захар. — Тебе во всяком углу черти мерещатся. Я тебе сказал: иди в дом!
Баба Маруся послушалась мужа, но, не дойдя до крыльца, обернулась и крикнула:
— Щерти в нём, Поликарп. Помяни моё слово: беда от него приключится…
— Иди, иди, — ответил ей Захар и обратился к Поликарпу. — Ну, что думаешь?
— Не пойму я ничего, Захар Лаврентьич. Вот если б он умел говорить, — Поликарп указал на суслика, — мы бы сейчас всё знали… Хотя… Погоди чуток…
Поликарп опустил суслика на землю и снова вошёл в сарай. Осмотревшись по сторонам, он начал с силой стучать по доскам той стены, что была обращена к полю. Вдруг от удара одна доска с треском рухнула наружу. Следом Поликарп выбил ещё четыре.
«Вот тебе и разгадка», — подумал он.
— Здесь твою коровку вывели, Захар Лаврентьич, — крикнул старику Поликарп. — Вот, прямо через дырку эту. А после доски на место приделали, чтоб никто не понял что к чему.
— Ох, тудыть твою! — воскликнул Захар, подходя к Поликарпу. — Ну, анчутки, ну воры поганые, — причитал старик, туда-сюда проходя через проём в стене, — попадись мне только — все бошки посшибаю, — и со всего размаху грохнул костылём по стене.
VIII
Оставив зверька дома под присмотром Серого, который суслика уже не боялся, но относился к нему по-прежнему холодно, Поликарп направился к Ивану. Сердцем чувствовал, что каким-то боком и он замешан во всей этой истории с коровой.
В дверь стучал долго — никто не открыл. Поликарп обошёл дом кругом, постучал во все окна. Никакого движения.
«Ладно», — подумал он. — «Пойду к Лукерье загляну — у неё, мож, Ванька?».
Подойдя к лукерьиному крыльцу, Поликарп присел на лавочку, посидел с минуту, огляделся, прислушался (в доме гремела посуда), затем подошёл к двери и постучал.
Дверь отворила Лукерья. На голове её был повязан платок, поверх сарафана фартук, а с рук капала вода.
— Добро утречко, Луша, — поздоровался Поликарп.
— Доброе, доброе, — отозвалась Лукерья, тыльной стороной ладони смахнув со лба прядь волос, выбившуюся из-под платка. — С чем пожаловал утром ранним?
— Да вот, понимаешь, Ваню ищу… Не у тебя ль он?
— Не-е, Поликарп, — усмехнулась Лукерья. — Что я — гостиница что ль ему? Днём вчера видала, а вот дальше — извиняй, ничего не знаю. Не моё энто дело. Не слежу я за ним. Так вот.