— Правильно. Бабушка завещала мне большую часть своего состояния, — сообщила Дженни.
— Вот-вот!
— Но ведь это не преступление — пользоваться своим наследством!
— Конечно же нет. Я клоню совсем не к этому. — Дориан смотрел на дорогу, но Дженифер видела, какие печальные у него глаза. — Просто ты не можешь понять того, что довелось пережить мне.
Дженни не пыталась спорить. Главным образом потому, что не имела понятия, о чем он говорит.
По прошествии нескольких секунд она осторожно поинтересовалась:
— И какие же жизненные обстоятельства заставили тебя видеть в деньгах смысл собственного существования?
Дориан нахмурился.
— Разве я говорил тебе когда-нибудь, что деньги для меня — самое важное?
— Но ты спросил, бедствовала ли моя семья? — напомнила Дженни. — Я сделала из этого соответствующие выводы.
Дориан устало вздохнул.
— Да, ценности у нас с тобой разные. А все потому, что мы абсолютно не похожи друг на друга. Разве не так?
— Ты имеешь в виду наше отношение к деньгам? — спросила Дженифер.
— И к ним, и ко всему остальному, — ответил Дориан. — Ты человек жизнерадостный и с легкостью принимаешь то, что дает тебе судьба. И даже любишь неожиданности. Я их не могу терпеть. Мы с тобой — две противоположности. Поэтому должны прекратить этот бессмысленный спор.
— И будем считать, что каждый по-своему прав, — добавила Дженни.
— Именно, — подтвердил он.
Некоторое время Дженифер обдумывала его слова. Потом медленно произнесла:
— Наверное, это действительно так. Мы с тобой как два полюса. Даже к истории, связанной с моим тайным поклонником, относимся абсолютно по-разному: я заинтригована, а ты постоянно чего-то боишься.
Мистер Конрад тихо засмеялся, свернул к дому Дженни и остановил машину.
— Но мне действительно страшно за тебя, — сказал он. — Ты доверчивая, поэтому я и хочу убедиться, что этот тип не какой-нибудь чокнутый.
Дженни кивнула, отстегнула ремень безопасности и вышла из машины.
Направляясь к ее дому и поднимаясь в лифте на шестой этаж, оба они молчали.
Лишь подойдя к своей двери, Дженифер повернулась к Дориану, улыбнулась и поблагодарила за то, что он помог ей начать расследование. Которое, видимо, не имело смысла продолжать.
У Дориана защемило в груди. Перед ним стояла очаровательная сексуальная женщина, только что согласившаяся с тем, что они — совершенно разные люди. Она признала это спокойно, даже отметила, что каждый из них по-своему прав. Ее красота, рассудительность и чуткость могли бы долгое время сводить его с ума. На мгновение ему стало жаль, что их связывают отношения босса и подчиненной. Но он тут же отмахнулся от этой мысли.