Собачка во дворе бешено залаяла, заметалась от крыльца к воротам и обратно. Чуткие уши издалека уловили вялый шелест шин, негромкий рокот мотора, поступь нескольких пар ног и болтовню на местном наречии. Покинув теплую будку, она кружилась, ворчала, тявкала, тревожно поскуливая.
«Где же хозяин? – переживала Кнопка, надрывая горло до хрипоты. – Где же старик? Почему не выходит? Злые люди сюда идут, нехорошие, чужие! Надо их прогнать!»
Псина в очередной раз подкатилась к забору, собираясь выскочить наружу через щель между досками, как это делала обычно. Но почему-то остановилась. В чувствительный нос, словно кувалдой, шарахнул дух давно не мытых тел, алкоголя, табака и еще много чего, что она терпеть не могла.
Собака, «грозно» шаркая ножкой по влажному от росы газону и «сурово» рыча, отступила. Приглушенные разговоры послышались совсем рядом. Деревянные, окованные металлом ворота встряхнули снаружи, с силой рванув ручку замка. Запертый с вечера засов выполнил то, для чего предназначен, – не поддался и не пустил незваных гостей. Кнопка отважно ринулась в атаку, уверенная в неприступности охраняемого жилища.
В лучах утренней зари тускло вспыхнула лампочка над крыльцом – хозяину надоело слушать неистовый лай. Он давно не спал и решил выйти, поглядеть, что вынудило лохматую любимицу поднимать такой шум.
– Кнопка, тихо! Ты чего? – позвал старичок в приоткрытую дверь. – Разбудишь всех…
Те, кто пришел спозаранку, услышали оклик, затарабанили сильнее:
– Э! Открывай! Слышишь? Открывай! Э!
Дедок нахмурился. Для порядочных гостей время не самое подходящее. С крыльца визитеров было не разглядеть, а выходить к ним по первому зову, тем более такому грубому, хозяин не собирался. Он вообще никого не ждал так рано. Не выходя наружу, прокричал через приоткрытую дверь:
– Кто там?
С улицы донеслась недовольная киргизская речь, которую Антон Семенович за долгую свою жизнь в республике изучил превосходно, получше некоторых представителей титульной нации. Незнакомцы совещались между собой, как поступить дальше – продолжать переговоры или выломать к чертям ворота вместе с забором. И принятое ими решение сильно хозяину дома не понравилось. Запахнув овчинную телогрейку, дедок прищурился и по-киргизски предупредил – так, на всякий случай:
– Лезть сюда не советую. У меня брать нечего. Те, кто не верили и решили поискать, – пулю получили. Ружье-то вот оно, всегда под рукой. До приезда милиции патронов хватит.
Гости заржали, заматерились.
– Ты сейчас договоришься, дед, – пнул ботинком в дощатую калитку киргиз в плаще. – Открывай! Мы сами – милиция!