Когда княжич с Марикой начали вальсировать, другие танцующие расступились. Всем было любопытно посмотреть, что учудит дикарка. Но любителей позубоскалить постигло разочарование. Девушка двигалась легко и грациозно. Видимо, учителя танцев поработали над ней не меньше, чем воспитатели. Никто не знал, что уроки танцев тут ни при чём. Ещё малышкой Марика зарабатывала на жизнь как уличная танцовщица. В этом умении ей не было равных.
Заметив, что Глеб неотрывно смотрит на них, Марика, повинуясь внезапному порыву, выскользнула из рук партнёра и стала кружиться по залу одна. Она вспомнила время, когда танцевала на площадях и улицах ради нескольких медных монет. Сейчас она надеялась, что Глеб подарит ей свою улыбку и чуточку внимания. Девочка кружилась всё быстрее и быстрее, предаваясь танцу с исступлением. Стройные босые ноги мелькали на паркете, а изящные, тонкие руки взметались в стороны, точно она хотела вольной птицей взлететь ввысь.
В груди у Марики разгоралось тепло. Она представила, будто от неё исходят золотые лучи и светящаяся паутина оплетает весь зал.
Пленённые невидимыми чарами, все в изумлении наблюдали за стремительной пляской. В этот момент каждый готов был отдать всё за один лишь взгляд девушки. Зал окутала любовь. Она невидимой сетью вибрировала в воздухе. Марика хотела поймать в эту сеть лишь одного человека, но по иронии судьбы Глеб был единственным, на кого не подействовало её волшебство.
Танец оборвался. Повисла напряжённая тишина. Никто не шелохнулся и не произнёс ни звука, а потом зал вдруг взорвался громом аплодисментов.
Марика бросила взгляд на Глеба. В его глазах был лёд. Он не понимал, зачем она корчит из себя нищую, уличную побирушку, которая танцует за медный грош. Несколько лет, проведённых в семье герцогини Агнессы, не придали ей ни лоска, ни светскости. Она оставалась всё той же дикой, необузданной цыганкой. То, что прежде ему в ней нравилось, теперь вызывало раздражение.
Видя холодность Глеба, Марика сникла. Волшебная паутина растаяла, и всё же что-то изменилось. Никому уже не хотелось насмехаться над дикаркой, а молодым людям казалось, что красота других девушек изрядно поблекла.
Милослав был очарован как никогда. Это не укрылось от Глеба. Как ни сердился он на Марику, её стоило предостеречь. Он подошёл к ней и сквозь зубы процедил:
- Чего ты добиваешься? Зачем устроила весь этот балаган? Если стараешься понравиться Милославу, то имей в виду, что за ним тянется дурная слава. Он заставил рыдать не одну девушку.
«Я вовсе не ему стараюсь понравиться!» -хотела воскликнуть Марика, но вместо этого спросила: