— Мне нельзя, дома никого нет… И сейчас смена моего батьки, а он запретил мне в гору соваться. Ты посмотри все на траншее, потом расскажешь.
— Всё, всё посмотрю! Ты знаешь, мама мне сегодня сказала, что долг «Четырнадцатого» почти совсем не растет.
— Так и меньше не становится… Ну, беги на холм.
Он едва успел положить трубку, как с улицы послышался голос Натальи. Выскочив на парадное крыльцо, Паня в полутьме увидел сестру и Степана Полукрюкова.
— Иди домой, Ната! — приказал Паня. — Ждешь тебя, ждешь… Весь вечер дома сижу, а мне в кино надо.
— Иду, иду!.. Видите, Степан Яковлевич, какой строгий у меня братик. — На прощанье она сказала Полукрюкову: — А математики вы не бойтесь. Скоро в техникуме начнутся консультации, и вам будет легче.
— Я ведь не жалуюсь, Наташа, но врать не стану: туго с ученьем. Сижу в аудитории, а голова на траншее. На два фронта поспевать приходится. Сказал я Григорию Васильевичу: «Не лучше ли мне ученье отложить, пока траншею не сдадим?», так он мне всыпал: «Только посмей техникум бросить! Мы тебе на парткоме строгий выговор с предупреждением запишем».
— И правильно сделают! — сказала Наталья. — А что слышно с вашим предложением?
— Ничего как будто… Колмогоров и Борисов одобряют…
Налетел порыв сырого ветра. Полукрюков попрощался с Натальей:
— Простите, что задержал вас разговорами, время отнял. У вас тоже ведь фронтов хватает…
Когда Наталья, шурша макинтошем, прошла в дом, Степан наклонился к Пане и вполголоса спросил:
— Трудно твоей сестрице, правда? И учится, и общественной работой в техникуме занимается, и домашним хозяйством… Ты проследи, Панёк, чтобы она не переутомлялась. Ты ведь ух какой строгий!
— Все равно не послушается, — ответил Паня. — Она говорит: «Всем трудно, и я не хуже других».
— Она лучше других, а не хуже! — поправил его Степан. — Верно говорю?
— А то нет! Наша Натка — боевая деваха!
— Деваха? — обиделся Степан. — Ты такие слова о ней не говори. Грубо это, некультурно.
Земля ушла из-под Паниных ног. Степан подбросил его к самому небу и затем так крепко прижал к своей груди, что косточки хрустнули.
— Не повредил я тебя? — испугался великан. — Иди домой и Наташе мой нижайший поклон передай. Запомни: нижайший, не иначе.
— Вы же с ней сейчас разговаривали.
— Все равно передай. Не трудное дело…
Громадная тень стала удаляться, и из темноты донеслась песня о друзьях-однополчанах.
— Степан Яковлевич тебе нижайший поклон с товарищеским приветом передает, — сказал Паня, войдя в столовую. — Чудной он! Сейчас с тобой разговаривал и опять, здравствуйте вам, нижайше кланяется.