— Девочки, нужно связать барашку ноги, чтобы он не убежал, — распорядилась Женя, взмахнув веревкой. — Потом я скажу моему Феде, чтобы он дал барашку шлепков… Мэ-э!
— На помощь, Пань! — пискнул Вадик и стал резво лягаться, не подпуская к себе девочек.
— Какое право ты имеешь его связывать? — сказал возмущенный Паня, взяв Женю за руку.
— А он какое имеет право? — запальчиво ответила Женя и вырвалась. — Мы его ни чуточки, даже совсем нисколечко не трогали, а он все веревки спутал, за бантики дергал и меня глиняной половчанкой назвал. Он глупый-преглупый барашек!
Изловчившись, она наконец обхватила ноги пленника веревкой.
— Не смей, говорю! — оттолкнул ее Паня и смутился.
Он не рассчитал силы толчка, и Женя шлепнулась на землю.
Девочки закричали:
— Ай, как не стыдно, как не совестно!
— Такой большой мальчик, а дерется! Хулиган!
Женя вскочила, сжала кулачки и коротко, повелительно произнесла:
— Федуня!
Не очень-то нежная рука взяла Паню сзади за плечо и дернула. Он сделал быстрый поворот налево-кругом, очутился лицом к лицу с Федей и не узнал его. Глаза Феди горели, губы беззвучно шевелились.
— Ты чего дергаешь! — воскликнул Паня. — Ловкий сзади дергать!
Тогда Федя схватил его за плечи и стал трясти.
Ничего подобного Паня никогда не испытывал. Перед глазами все замелькало, березы запрыгали между небом и землей, пилотка слетела с головы, зубы стукнули и прикусили кончик языка.
— Пу… пусти! — пролепетал он. — Нечего ты!
— Будешь знать!.. Будешь знать!.. — повторял Федя, продолжая трясти уже по-настоящему испугавшегося Паню.
— Федя, слышишь, Федя, сейчас же перестань! — послышался женский голос.
Тряска прекратилась.
Федя хрипло сказал:
— С девочками воюешь?.. Голову оторву!
— Да что же это такое, как тебе не стыдно, Федя! — Галина Алексеевна, своевременно подоспевшая к месту происшествия, освободила Паню из рук Феди, отвела в сторону и, подав ему пилотку, сказала: — Уходи, уходи, мальчик! Нельзя при нем никого обижать… Видишь, лица на нем нет, сам не свой стал, такой он у нас несуразный… Уходи!
Нагнув голову, Федя шагнул к Пане.
— Ты… ты знай… — сказал он. — Если еще раз с Колмогоровым на нашу улицу сунетесь, жизни вам будет по две минуты на каждого.
После этого он направился к Вадику, снял с него путы и так поддал коленом сзади, что освобожденный пленник с середины площадки пролетел на середину улицы.
— Пошел вон! — напутствовал его Федя и швырнул вслед Вадику его пилотку.
Обернувшись к девочкам, которые с восторгом следили за действиями своего могучего защитника, Федя кивнул им головой: мол, играйте, никто вам больше не помещает, и, заложив руки за пояс, медленно пошел к дому.