Ничего не делать в мои планы не входило, к тому же в гости ко мне никто не мог приходить, даже семья, в которой я жил какое-то время. По прошествии двух месяцев Марко и Данила, скажем так, озаботились моей судьбой. Они сделали так, что Серджо, воспитатель, который был их другом и вообще человеком не последним в общежитии, получил разрешение днем по субботам брать меня, чтобы провести свободное время (а его у меня было полно) с ребятами из общества, называемого АСМО (Ассоциация межкультурного общения).
Серджо пришел за мной, и та первая суббота показалась мне просто замечательной. Когда я приехал, в АСМО уже был Пайам, который взял меня за руку и провел меня перед всеми, называя мое имя и фамилию и рассказывая обо мне. Данила там тоже была. Так что я получил возможность поговорить с ней и сказать спасибо. Также я сообщил ей, что в общежитии мне не очень хорошо живется, потому что я вовсе не хотел бы провести всю жизнь в еде, сне и просмотре телевизионных программ. Я хотел учиться и работать. У Данилы на лице появилось задумчивое выражение, вероятно, она размышляла о чем-то очень серьезном, а потом даже хотела мне что-то сказать, но промолчала. А неделю спустя, когда я снова приехал в АСМО, она подошла ко мне, отвела в сторонку и шепотом, как будто собиралась сказать нечто неприятное, спросила, не соглашусь ли я жить у них, потому что место, как мне известно, для меня есть, и они могли бы взять меня к себе. Я сказал, что не только соглашусь, но это было бы просто потрясающе.
Итак, они подали официальный запрос. И несколько дней спустя, быстро проведя переговоры, они пришли забрать меня. Объяснили, что речь идет об опеке. Объяснили, что это значит: у меня теперь есть дом и семья, а кроме того, три собаки, своя комната и даже шкаф, куда можно одежду повесить.
Что мы полюбим друг друга, это я и сам понял.
И вот так она началась. Моя вторая жизнь, я имею в виду. Или, по крайней мере, это был первый шаг к ней. Потому что меня приютили в своем доме Марко и Данила, и я должен был приложить старание, чтобы остаться в доме Марко и Данилы, а остаться у них означало не быть высланным из Италии, а не быть высланным из Италии означало получить вид на жительство как политический беженец.
Главной проблемой был язык. Я знал буквально пару слов на итальянском. Все вокруг изо всех сил старались, чтобы я скорее его выучил. С горем пополам я научился читать латинские буквы, но постоянно путал ноль с буквой «О». Произношение тоже никак мне не давалось.
— Может, тебе будет лучше пойти на курсы? — предложила Данила.