И он увидел это лицо. Ноги словно приросли к полу, язык присох к небу. Пресвитер молча стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на него.
- Отец, — произнес Джейк самым ровным тоном, какой мог изобразить, — я ухожу.
Мистер Саммерс, словно не слыша его слов, молча указал ему на кресло. Джейк нервно усмехнулся.
- Ты не понял, — сказал он. — Я ухожу. Совсем.
- Трость, — приказал миссионер таким тоном, что у юноши по спине опять пробежали мурашки.
- Да, мистер Саммерс, — поспешно ответила Роза и выбежала из комнаты.
Отец и сын молча смотрели друг на друга.
- Я уезжаю, — повторил Джейк. — Больше тебе не придется…
При виде орудия наказания он облизал пересохшие губы. Глупо. Ерунда какая.
По-прежнему не произнося ни слова, пресвитер повторно указал на кресло. Серые глаза сделались неестественно светлыми, зрачки вдруг уменьшились, ноздри раздувались.
Джейк не выдержал и фыркнул.
- Не получится, отец, — сообщил он. — Больше не получится.
Ладонь Саммерса-старшего взметнулась, молодого человека оглушило, в ухе зазвенело. Левая щека горела огнем. Удержавшись от желания схватиться за лицо, Джейк стоял, широко расставив ноги и тяжело дыша.
- Ненавижу, — глухо произнес он.
От второй пощечины мотнулась голова.
Словно во сне, юноша размахнулся и ударил отца в лицо кулаком. Из разбитых губ пресвитера показалась кровь. Бакенбарды с левой стороны судорожно дергались.
- Жирный индюк! — выговорил Джейк. — Я ухожу от тебя, от матери, от вас всех. Ты никогда больше…
Что именно мистер Саммерс «никогда больше», он так и не узнал. Ибо в ту же секунду Саммерс-младший был схвачен за шиворот, его голова оказалась подмышкой отца, а трость пущена в дело с рвением истинного христианина. Джейк зарычал и рванулся на свободу. Ничего не вышло. Раз, другой, третий. Каждый удар исторгал из уст Саммерса-младшего либо богохульство, либо поминание черта, либо же какой-нибудь цветистый эпитет в адрес отца. Роза, закрыв лицо фартуком, выбежала из комнаты.
- Ах ты беспутный, испорченный, погрязший в грехе щенок! — брызгал слюной мистер Саммерс, ритмично работая тростью.
- Старый скрипучий гроб! — брыкаясь, огрызался Джейк. — Ходячая эпитафия! Кладбищенский боров!
- Дерзкий гаденыш! — брызгал слюной мистер Саммерс. — Паршивый щенок! Прибежище скверны! Я тебя научу славить имя Господне!
- Немедленно перестаньте, вы слышите? — прозвенело в воздухе.
Миссионер, оторопев от удивления, выпрямился.
- Кто вы? Что вам здесь нужно?
- Мое имя Белинда Маллоу, — сдержанно отозвалась мачеха Дюка, стоя в дверях гостиной, — и я хотела бы с вами поговорить. Это касается вашего сына.