– Ты задохлик. По твоему возрасту должен быть на десять сантиметров выше. На пяток кило мяса больше. На четыре класса умнее. Детдома и всякие там заботы о бедных пьющих и гулящих сиротах, считай, в прошлом. Это уже кончилось, если ты не заметил, – встреваю я.
– Мы тебя упрашивать не будем – некогда. Итак, подписываешься? – продолжает Андрей.
– Где?
– Везде. Условия наши приняты?
– Ну приняты…
– Тогда двинули приводить тебя в порядок.
– Это еще как?
– Вшивая гопота нам даром ни к чему.
Через кабинет – у дерматолога – как раз был шкафчик с образцами препаратов от педикулеза. Делали его меньше года назад, так что все свежее еще. Малатион во флаконе. Самое то. А потом я найденыша еще шампунем с педилином обработаю. (Гм, а вроде ж это одно и то же, только названия разные?) Надо еще потом вычесывать дохлых насекомых и гнид. Ну это сам, не маленький.
Смоченным тампоном протираю грязную волосню. Похоже, что он недавно был в детдоме – волосы достаточно короткие. Уже легче. Так, намазали, теперь подождать чуток. Да, его шмотки надо бы выкинуть. А во что одеть? В шкафу висят халаты, сменная обувь. Ладно, пока обойдется халатом. А там одеть найдется во что.
– Шмотки свои вшивые кидай в угол.
– Это еще зачем? – настораживается беспризорник.
– Затем! Делай, что говорят.
– Э, я вам Машкой быть не подписывался!
– Ты что, нахал, считаешь, что твои тощие грязные мощи зажгли в нас похоть? Не надейся, поросенок. Не на тех напал. Кидай свои шмотки в угол. Вот тебе полотенце, я его смесью спирта и фурацилина намочил – оботрись, сними верхний слой грязи. Чучкан!
– Я ж замерзну. На улице-то не май месяц!
– Знаешь, ты за свои тряпки как баба цепляешься. Кончай дурковать!
В бровях и ресницах вшей у него нет. Под мышками – тоже. На всякий случай даю ему тампон, чтоб обтер свою жидкую волосню, где она есть. Потом обтираем тощее и грязное тело свертком из мокрого полотенца. Ну мытьем это не назовешь. Но хоть почище на килограмм стал. Теперь выдаю ему халат, зеленые операционные портки, которые носил дерматолог, и лапти его же – великоваты, но годятся.
– Куда я таким чучелом пойду, – бунчит пацан, пока я наматываю ему на голову косынку – малатион должен поконтактировать с вошками подольше.
– Я так полагаю, что жрать. Наверху уже накрыто, и стоит поторопиться.
Упоминание о жратве окрыляет беспризорника. Уже не споря, бодро двигает с нами в буфет. Конечно, ел-то он самое раннее вчера вечером.
– Садись, питайся, – встречает его Дарья Ивановна. Видно, она решила взять над беспризорником шефство. Остальные довольно оживленно разговаривают с Валентиной, которая рассказывает, что получилось в ходе экспериментов. При этом она перелистывает две толстые общие тетради, довольно густо исчерканные и исписанные.