– Нет, конечно. Ладно, проехали – замял вопрос Ильяс.
Санинструктор в палатке опять дремлет на стопке касок.
– Ишь, чего натеял, поросенок, – киваю я на него Андрею.
Андрей удивляется.
– Это я такую сидейку сделал. На ней и ногам отдых, и не разоспишься – как раз для дежурства. У нас так все время делали.
Упс… То есть – ой!
Вот, через столько лет – и оказалось, что чудак за немецким пулеметом просто имел над собой толкового фельдфебеля. Надо же…
А мне сейчас надо думать. Изо всей силы. Потому как скоро утро.
Ильяс на бронетранспортере укатывает опять же на поиск, взяв двух санинструкторов, заодно Вовка натаскивает небритого сапера по имени Васек – тот когда-то учился ездить на такой штуковине, но практики не было, а сейчас самое время освежить навык. Саперы вернулись довольные – по их мнению, все подозрительные участки и обнаруженные по схемкам минные поля ликвидированы. Где просто поснимали, где раздавили мины буксируемым корпусом БТР. Шустеры изолированы, ворота подозрительных цехов подперли всяким разным тяжелым, так что если нет особо поганых фугасов, то уже куда как легче.
У меня же особо похвастать нечем. Конечно, сам факт наличия медпункта и медиков уже здорово людям поднимает настроение в таких ситуациях, а уж если еще и пилюли какие-нибудь дают, так вообще праздник. С другой стороны, мне невозможно толком тут заниматься диагностикой. И с эвакуацией полный швах: этапность в лечении – главное на данный момент. И если заразные больные будут, то тогда все еще хуже.
– О, точно, я видел такие: шар-стулья японцы придумали, когда оказалось, что на обычных стульях старательные работники наживают остеохондроз, геморрой и прочие радости, – вспоминает начитанный Саша.
– И чем кончилось? – интересуется Андрей.
– А оказалось, что с остеохондрозом и геморроем справились, зато производительность труда упала. Японцы и решили, что уж лучше работник с остеохондрозом, чем такое…
Но мне сейчас надо судорожно вспоминать, что можно сделать в такой ситуации.
Когда человек думает, у него больше шансов выйти победителем.
Меня в пионерском возрасте очень поразил рассказ приглашенного к нам в класс ветерана. Сначала, как и положено всякому ветерану, он долго трендел эту отвратительную лабуду: «…развивая успех 10-й ордена Расула Гамзатова Поколено синеморе переходященской дивизии в направлении на Бирюлево-Товарное, 67-я ордена Переходящего Красного Знамени стрелковая армия заняла высоту 33,6 и т. д., и т. п.». То есть то, что так любят мемуаристы, и от чего тошнит любого нормального человека, а уж детей в особенности. (Кстати, я давно замечал, что ветераны стесняются рассказывать о себе, предпочитая рассказывать красивости в духе официальной пропаганды. За это надо сказать спасибо паскудам-пуристам из ГЛАВПУРа.) Итак, оттрендев свое с явным облегчением, ветеран собрался уходить, но тут я его спросил: