— Ну и какого мы тут затихарились? — поинтересовался стаббер. — Если это муты, их что, пуля не берет?
— Брать-то берет… наверно, — вздохнул Шерстяной. — Только у них по две башки, по два сердца и остальной требухи умножай на два. Плюс регенерация бешеная и двигаются больно быстро.
— А ты уверен, что именно сиама видел? — поинтересовался я.
— По ходу, точно он, — кивнул Шерстяной. — Такую тварь ни с кем не спутаешь. Во сне увидишь — топором не отмахаешься. Наши вормы, те, что около градирен, розовые младенцы по сравнению с этой пакостью.
— Твои предложения? — осведомился я.
— Не знаю, — пожал плечами мутант. — Я б лучше здесь отсиделся. Авось они нас не увидели. Жрут они там чего-то. Сожрут — уйдут, мы и проедем.
— А может, там у них гнездо, — хмыкнул Ион. — Пойду-ка я, гляну, что там за сиамы такие.
— Я бы не ходить, — вставил свои пять копеек Колян, после потасовки с мутантами через заднюю дверь броневика перебазировавшийся в салон, дабы в относительной безопасности как следует почиститься после битвы, — на что Шерстяной, разумеется, согласился лишь через десять минут отборного мата в адрес робота-инвалида, сующего свои культи куда не просят.
— Я бы тоже, — сказал я, присоединяя магазин к автомату Калашникова. — Но на этот раз моя очередь в разведку отправляться. Ион, давай к пулемету. Если что — прикроешь.
Возразить стаббер не успел — я уже закинул за спину СВД, открыл боковой люк возле кресла водителя и вывалился наружу…
Самое простое было заглянуть за угол. Но легких путей мы не ищем. К тому же нормальные герои всегда идут в обход. Тем более если враг все же заметил какое-то движение и поглядывает в нашу сторону, раздумывая — сходить проверить или все-таки дожрать намеченное?
Окно первого этажа было приоткрыто, словно уборщица решила перед переменой проветрить помещение. Черт, как же это непривычно — целые стекла в абсолютно целой раме!
Я осторожно отодвинул створку, подпрыгнул, подтянулся на руках — и оказался в школьном коридоре. Чистом, светлом, просторном. Пустом… Справа от меня гардероб с вешалками, на которых висели детские курточки. Слева — свежепокрашенные деревянные скамейки. Все чинно, аккуратно… И жутко. Жутко от этой мирной картины, которой не может, просто не может быть здесь, в городе, разрушенном две сотни лет назад!
«Стоп! Рефлексии и размышления потом. Сначала — дело. И даже если сейчас из-за угла коридора выйдет охранник в отглаженной форме и спросит, что я здесь делаю, я прежде всего выполню боевую задачу и лишь потом отвечу на его вопрос. Будет препятствовать — вырублю, ибо гражданские во время выполнения опасных операций должны тихо сидеть по углам и не отсвечивать».