Ерофеев был очень аккуратным и еще долго мог вершить свое черное дело. Как всегда, помог случай. Однажды в милицию были доставлены двое урок, которые позарились на саквояж и подрезали в подворотне ка кого-то мужика. Нарвались на легавых, от улики избавиться не успели, мужика с порезанным боком отправили в больницу. Стали трясти этих гавриков, заглянули в саквояж, срочно связались с городским отделом НКВД. В саквояже оказался комплект батарей для рации. Опергруппа срочно выехала в больницу к загадочному пациенту. Он пытался покинуть больницу, ссылаясь на то, что у него дома осталась маленькая дочь и она будет очень плакать, если он вовремя не придет. Ему почти удалось уговорить врача, который его зашивал, но тут прибыли оперативники. Через несколько часов они знали, куда и зачем он нес батареи.
На подлете к Архангельску Кириллова пригласили в кабину пилотов. Выйдя оттуда через пять минут, он сказал Кочеткову, что их на аэродроме будет ждать курьер. После приземления к ним подбежал сержант ГБ и после рапорта и представления передал пакет, ожидая приказаний.
– Сейчас посмотрим, что нам прислали местные товарищи, чего не смогли передать по радио, пока мы летели сюда.
В пакете лежал всего один листочек бумаги с информацией о поимке немецкого агента вместе с его радисткой и связным. Этот гад больше года здесь пакостил. Взяли его случайно вместе с рацией и кодами.
– Я вот что подумал: а не сыграть нам с немцами в радиоигру? – предложил Кириллов.
– Так что, остаемся здесь?
– Да.
– Сержант, предупреди летунов, мы остаемся в городе, пусть не ждут. Потом отвезешь нас в управление.
Под утро его повели на допрос. В кабинете, куда его привели, за столом сидел следователь с тремя шпалами в петлицах.
– Садитесь, – бросил он короткую фразу, не поднимая глаз на задержанного и продолжая перебирать какие-то документы из папки, лежащей на столе. – Я так полагаю, это ваша ненастоящая фамилия, гражданин Петренко?
– Нет, моя.
– Хорошо, допустим, ваша. Но вы же русский, отчего тогда фамилия украинская?
– Моя мать вторично вышла замуж, сменила фамилию, а чтобы я не выделялся, меня записали на фамилию отчима.
– Где родной отец?
– Погиб на фронте, когда мне было девять лет.
– Полагаю, на русско-германском фронте?
– Да.
– Так почему ты, сукин сын, немцам помогаешь! Они ведь убили твоего отца.
– А вы убили моего отчима, когда вторглись в Польшу, из-за чего моя мать захворала и вскоре умерла.
– Немцы тоже вторглись в Польшу, и раньше нас. Мы лишь освободили ранее захваченные территории, принадлежащие России, на которых проживали наши братские народы – белорусы и украинцы, чтобы они не попали под пяту немцев.