В его новом положении было еще одно важное преимущество – он стал непризывным по инвалидности: осколком от бомбы или стекла ему вырвало большой кусок икры на левой ноге и теперь придется хромать всю оставшуюся жизнь. После больницы он поехал в Вологду на встречу с резидентом, куда попал с большим опозданием, его уже никто не ждал. Пока он доказывал, что он – это он, его проверяли, а затем выдали настоящие документы: паспорт и другие ценные бумажки. Оставалось лишь вписать данные по его теперешней легенде, заработанной в больнице. Его направили в Архангельск, где он провел больше года. Его документы подозрений не вызывали, кроме того, он был инвалидом войны и смог устроиться в порту. Поначалу работал плотником, потом учетчиком на складе и, наконец, завскладом. В силу общительности и пробивной силы он и здесь быстро обзавелся связями. В начале войны в Архангельске было еще не так много эвакуированных, и ему удалось найти жилье на окраине города у одной немолодой женщины, двое сыновей которой были на фронте. Пока он обживался, доставили рацию, до поры до времени им не используемую. Все донесения, в виде кодированных писем, раз в месяц отправлялись в Вологду почтой, пару раз курьером. Но с февраля, после того как возросли перевозки военных грузов морем, все изменилось. Потребовалось оперативно передавать сводки о прибытии и отходе караванов, отдельных судов, о характере грузов, о боевых кораблях, русских и союзников. Более того, для отвода глаз пришлось жениться, под видом будущей жены прислали радистку.
Все бы хорошо, так бы они и работали, не привлекая внимания, но тут столкнулись интересы разведок всех ведомств. Был отдан приказ выяснить все подробности относительно «Шеера» и подлодок и постараться разузнать о группе подводных лодок под командованием какого-то Ламипета. Этот Ламипет очень сильно разозлил всех своими победами. Кто он? Англичанин, американец или еще черт знает кто.
«И где я прокололся? Они вломились ночью, сразу после того, как Мария закончила передавать сообщение, будто ждали этого момента. Мы ничего не успели уничтожить. Мария, правда, одного ранила, но сама получила пистолетом в лицо. Нас связали, а перед этим малость помяли солдатскими сапогами. Теперь сидим в подвале НКВД, хотя я не знаю, здесь ли Мария или в другом месте. Сволочи, хорошо отделали, все тело болит. Возможно, не стали бы бить, если бы Мария не ранила одного из этих. Доступ в порт у меня был, подозрений не вызывал, что там происходит, видел своими глазами. Примерно знал, что и в каком количестве доставляют суда. Даже мог узнать о прибытии новых кораблей, пойдут ли они на запад или восток и с каким грузом. Из-за «Шеера» пришлось привлекать свою агентуру, состоящую из всякой припортовой шушеры, где намеками и ничего не значащими разговорами узнал много интересного. Земля слухами полнится, народ все слышит. Я уже знал, что «Шеер» сдался, не исчерпав всех возможностей для сопротивления. И как провинившийся ребенок был препровожден за ручку в угол, теперь вот стоит в порту Диксон. Там же еще оказалась подлодка, ранее приведенная на буксире вместе с экипажем. Стало также известно, что у нас в порту готовятся к переходу на Диксон несколько судов, по-видимому для буксировки «Шеера». Мне даже удалось выяснить судьбу U-251 и ее экипажа. Однако по-прежнему непонятно, кто такой Ламипет. Поговаривали о каких-то марсианах, прибывших на подмогу товарищу Сталину. Бред сивой кобылы, какие к черту марсиане! Больше пока никаких сведений. Не успел. Все перебрал в уме, а так и не понял, на чем погорел. Возможно, не там ищу и стоит зайти с другой стороны. Позавчера должен был прийти связник с новым комплектом батарей для рации, но не появился, а завтра резервный день для его визита. Связной…