У Мишель возникло острое желание вскочить и броситься наутек, однако все та же неведомая сила удержала ее на месте.
— У тебя так внезапно изменилось выражение лица, — заметил Назар, всматриваясь в нее. — О чем таком ужасном ты подумала?
Мишель кивнула в сторону стола. Цыган понял намек без лишних слов. Сразу насупившись, он исподлобья взглянул на девушку и резковато осведомился:
— Что? Я тебе противен из-за… в общем, сама знаешь, из-за чего…
Мишель отчаянно замотала головой:
— Вы не понимаете! Вы оба — и ты, и Жозеф! Вы оба не понимаете!
— Ну, так объясни, — суховато предложил цыган.
Мишель потянулась за новой порцией шоколада — не из-за голода, а, скорее, из-за желания получить небольшую отсрочку. Горьковатый десерт растекся по ее языку терпкой массой, в воздухе повис характерный шоколадный аромат, и этот душно-сладкий запах пьянил…
— Я воспитывалась не так, как ты и Жозеф… — наконец, заговорила Мишель. Доза сахара немного успокоила ее нервы. — Поэтому мне, конечно, непросто смотреть на мир, как вам…
— Откуда ты знаешь, как я воспитывался? — сердито перебил Назар, и глаза его полыхнули огнем, отразив пламя свечи. — Я вовсе не дикарь! И у меня были… да и есть… свои моральные правила…
— Я понимаю, — спокойно согласилась Мишель, и на сей раз сама коснулась руки Назара. Последний с удивлением посмотрел на ее пальцы. — Мне просто кажется… кажется, что твое воспитание все-таки отличалось от моего.
— Ты угадала, — он нахохлился, словно воробей в холодную погоду, и, скинув ее руку, упрямо выставил подбородок. — Я — дитя улиц, а не пай-мальчик. Мне приходилось и милостыню просить, и лгать, и голодать, и рыскать по помойкам в поисках чего-то, хоть отдаленно напоминающего пищу! И воровать, кстати, тоже! Но убивать — нет. Этому я научился здесь.
— Понимаю… — тихо повторила Мишель.
— Нет, не понимаешь! — взорвался Назар. Лицо его исказилось от злости, глаза по-кошачьи сузились. — Этого нельзя понять, пока не убил впервые! Правда, моей первой жертвой стал не человек, но все равно такой опыт… запоминается. А что мне было делать? Погибать ради туманных идеалов? Или позволить погибнуть друзьям? Твоему Жозефу, в частности?
— Нет, — Мишель уже жалела, что начала этот разговор. — Конечно, нет! Посмотри на меня!
Назар нехотя обернулся к ней.
— Я тебя не обвиняю и не осуждаю, — как могла мягко произнесла девушка. — Просто сделай скидку, что я — просто женщина. Дай мне время прийти в себя.
— Ты говоришь искренне? Что не осуждаешь?
Поймав кивок Мишель, парень вдруг нагнулся ней, с силой обхватил ее затылок своей сильной и крепкой ладонью, потянулся к пахнущим шоколадом губам…