Как у большинства неприкаянных женщин, у Ирины был парень, который вспоминался при каждом расставании со следующим другом. В одном ключе – ах, зачем я, дура, его отшила, ох, как он меня любил, ух, почему мы не вместе. Причем чем больше случалось разочарований, тем идеальнее делался образ утерянного по юной глупости рыцаря. Он даже внешне менялся, будто Ирины любовные неудачи были для него пластическими операциями – тяжелел подбородок, выпрямлялся нос, увеличивались глаза. На очереди явно было использование цветных линз, искусственное сгущение шевелюры и ее осветление. В дорогие джинсы и кашемировый свитер она его давно переодела.
Нынешняя любовь вытворяла что-то несусветное, руша успокоительные каноны. Придя домой, Ирина стала лихорадочно возвращать своему эталонному мальчику тот вид, который был у него при первом свидании. А потом начала сравнивать не с потерянным, но только-только обретаемым Арсением. И пока тот крепким словом и вялым кулаком усмирял осатаневшую Галку, Ирина, распластавшись на кровати, бередила память.
Его звали Ринат. Московский татарин с непроизносимо длинной фамилией. Высокий, худой, удивлявший тонкими чертами лица не меньше, чем эрудицией во всякого рода художествах. Ему бы искусствоведением тешиться, а он защищал инженерный диплом. Естественно, в двухтысячном работать по специальности технарю было негде. Их познакомила одноклассница Ирины, которая встречалась с другом Рината. Кто бы мог подумать, что из тогдашней знатной оторвы, меняющей парней от горячечного любопытства – какие они, выйдет смиренно-терпеливая жена, мать и всеобщая нянюшка. Да, да, та самая, на плече которой Ирина до сих пор ревела, больно ударившись о жизнь. Роман одноклассницы и друга быстро обретал полноценность. Им, как водится, хотелось осчастливить ближних, чтобы не любопытствовали, а занимались сами собой. Раз сходили вчетвером в кафе, раз в кино, раз в пустую квартиру тетки друга. Влюбленные целовались, симпатизирующие друг другу танцевали и разговаривали. Ринат явно не собирался гнать лошадей, а Ирина кричать: «Ямщик, быстрее!» Чистые оба были, с идеалами.
Ирина тогда не знала, что, если у молодого мужчины есть настоящие друзья, он сначала покажет свою девушку им, а уж потом родителям. Поэтому к приглашению в гости, где «соберутся наши», отнеслась легкомысленно, как к обычной вечеринке. За ней зашли одноклассница с другом, Ринат и еще два парня, груженные снедью и выпивкой. Был гололедный ноябрь, такой ветреный, что, казалось, дни сдувались с календарных листов. Но как весело компания шагала к метро, как дружно смеялась в поезде, какими чудными анекдотами развлекалась, сокращая путь голыми дворами. Наконец, добрались до панельной высотки, равнодушно озиравшей укоренившиеся вокруг нее приземистые строения.