Когда Юсеф покинул ресторан, обе актрисы вместе с Патриком ждали в холле отеля. Юсеф попросил Эли распорядиться насчет багажа.
— Идите, — сказал он, — я вас догоню. Мне нужно сделать один звонок.
Юсеф прошел в телефонную кабину и набрал номер Жака в отеле «Мартинэ». Тот поднял трубку лишь после десятого сигнала.
— Это я. Я тебя разбудил?
'— Да, — угрюмо процедил тот.
— Шеф попросил съездить с ним на несколько дней в одно место. Я прямо сейчас уезжаю. Хотел спросить: как у тебя с ней?
— Она обещала позвонить.
— Думаешь, позвонит?
— Не имею понятия. Мне не составило труда уговорить ее помочь мне разрядиться.
— Ну, значит, позвонит, — удовлетворенно сказал Юсеф. — Первый шаг к тому, чтобы воткнуть ей эту штуку между ног, — дать ей за нее подержаться.
— Когда ты вернешься?
— В воскресенье вечером. Ночью шеф отбывает в Женеву. Если она не позвонит, я устрою прием в честь американского режиссера, там ты с ней и встретишься.
— Только не заставляй меня больше иметь дело с княгиней Марой. Терпеть ее не могу.
— На этот раз ты будешь сам по себе.
Юсеф вышел из кабины и дал телефонистке на чай. Он поискал свой портсигар, вспомнил, что подарил его Винсенту, ругнулся, но потом успокоился. Это была неплохая сделка. Портсигар обошелся ему в триста долларов, зато принес jему дополнительные пять процентов, а пятьдесят тысяч долларов на дороге не валяются.
Лейла стояла у окна и смотрела на море.
— Ты готова? — спросил Али Ясфир, входя в комнату.
— Да, — не оборачиваясь, сказала она. — Скоро яхта моего отца будет уже далеко.
Али также подошел к окну. Яхта медленно разворачивалась и уходила по направлению к Эстрелю. Морская гладь и небо были одинакового бирюзового цвета; ярко светило солнце.
— Сегодня будет жара, — произнес Ясфир.
Девушка по-прежнему не отрывала глаз от яхты.
— Утром он катался на водных лыжах со своими сыновьями.
— Твоими братьями.
— Они мне не братья! — с горечью произнесла Лейла. — Это его сыновья. Когда-нибудь он пожалеет.
Али Ясфир молча наблюдал за тем, как она пересекла комнату и, закурив, опустилась в кресло. Лейла не отдавала себе отчета в том, как много в ней самой от отца. Сильное, стройное тело девушки было унаследовано не от матери, которая, подобно большинству арабских женщин, быстро расплылась.
— Помню, когда я была маленькой, отец брал нас с сестрой кататься на водных лыжах. Он был такой добрый, и это было так здорово! А после развода с матерью — ничего. И никогда. Даже ни разу не навестил нас. Отшвырнул, словно стоптанную туфлю.
Али Ясфир поймал себя на том, что помимо своей воли заступаетсяза Бейдра: