Исполняли галакты и некоторые другие функции – к примеру, играли роль судей в конфликтах между планетами. Эдакий космический суд ООН. Только очень жесткий – тех, кто с их решением не соглашался, они со скучным видом превращали в космическую пыль. Следили, чтобы не было геноцида – ни одна раса не должна быть истреблена подчистую. А также охраняли экологию – всем еще помнился случай полувековой давности, когда в галактику Млечный Путь неизвестно откуда прибыл некий до сих пор не разгаданный объект – плазменный колосс размером с тысячу Солнечных Систем. В диаметре. Он бы оставил после себя след из миллионов уничтоженных звезд и планет, если бы флот галактов не встретил его прямо на входе, и... правильно, превратил в космическую пыль. Их любимый метод.
Галактов никто не любил. Собственно, большинство разумных существ их тихо ненавидели. Но зато их все уважали. Уважали и боялись.
Как ни интересно было Ежову изучать будущее, этот процесс мог продолжаться хоть до бесконечности – со времен двадцать первого века границы человечества раздвинулись до необозримых масштабов. Поэтому он вновь вернулся к искомому объекту – Святославу Моручи.
Михаилу неоднократно доводилось искать пропавших людей. Обычно в таких случаях он начинал с того, что выяснял, кто видел пропавшего последним. В данном случае это был он сам... если, конечно, можно так выразиться. Ему лично до сих пор казалось, что искать Моручи следует в Твери двадцать первого века, но, судя по всему, попасть в прошлое все-таки невозможно. Значит, надо пробовать другие варианты.
В сейфе не нашлось ничего интересного – просто разные безделушки, частично купленные, частично наворованные там-сям. Кое что из этого было очень и очень дорогим, но помочь ничем не могло. А вот в столе отыскалось кое-что очень интересное – капитанская записная книжка. Маленький приборчик, в который Моручи надиктовывал свои мысли, когда они приходили к нему в голову. Потом их можно было прослушать или прочитать на экране. Очень и очень устаревший – такими никто не пользовался уже много веков. Но судя по некоторым украшениям и дарственной надписи сзади, это был сувенир, подарок. Ну как у нас иногда дарят, скажем, песочные часы, хотя пользоваться ими все равно никто не пользуется.
Однако Святослав Степанович своим подарком пользовался, хотя и не слишком часто. Записи последних дней вызвали у Ежова самый живейший интерес:
«Такое ощущение, что за мной кто-то следит. Сказать Фриде – пусть проверит.
Энрике вел себя как-то странно. Не знаю, но что-то было не так.