, вероятно, названа по мягкости, (от арабского ملين
мулаййан «размягченный» или
мали: н «мягкий», поскольку эта ягода легко уминается, Но вот
малиновый уже означает не «мягкий», а «цвета малины» или «приготовленный из малины».
Здесь важно понять, что каждый раз, когда в дело вступают аффиксы, они обрабатывают корень и вступают во взаимодействие не обязательно с тем значением, которое идет именно от корня, но и с благоприобретенными значениями, и, главным образом, с ними. У нас собака названа по функции, по ее использованию в собачьих бегах (от سباق сибак# «гонки»), но собачиться — это совсем не участие в бегах, а нечто другое.
Кроме аффиксального способа корнеобразования имеется другой, называемый в специальной литературе аллотезой. Имеется в виду изменение звучания слова, в частном случае изменение звучания какой-нибудь согласной корня. На русском материале: кристалл, хрусталь. Это явление можно найти в любом языке, но в арабском оно представлено в более массовом виде и касается только согласных корня. Как правило, отклонение звучания, если это действительно аллотеза, происходит в пределах гоморганности звука. Т. е. произношение меняется, но произносится слово тем же органом речи, например, губами. Если аллотеза сопровождается изменением значения, то этот процесс имеет непосредственное отношение к корнеобразованию. Загадочным это явление не представляется и дело здесь лишь за тем, чтобы бы в этимологическом исследовании оно было учтено.
Если из общего количества корней арабского языка мы постепенно будем изымать корни производные (по мере их выявления), то в постоянно сужающемся круге корней мало помалу начинает проявляться тот исходный принцип генерирования корней, который нас должен привести к началу.
Выясняется вот что. Сколько бы мы ни извлекали аффиксов из состава корня, в остатке никогда не получается менее трех согласных. Этот эффект объясняется двумя факторами. Первый — восстанавливаются свернутые слабые. Второй состоит в том, что в арабском языке любой звуковой материал, даже состоящий всего лишь, на наш взгляд, из одной гласной, автоматически становится состоящим как бы из трех согласных, если только он мыслится в качестве знаменательного слова.
Поясню на примере. Предположим, звучит гласная А, передающая некую идею. В этом случае переход от «незвука» к звуку, т. е. само начало произношения, воспринимается как согласный хамза. А схождение звука на нет становится придыханием, т. е. звуком Х>5 (ه). Что же касается самого гласного звука, то он воспринимается как долгий, независимо от реальной долготы звучания, поскольку в закрытом слоге любая долгота произносится кратко. В свою очередь, за любым долгим мыслится слабый (