Корто ничего этого не понимал. Комментировал: «У каждого психа своя программа».
Произнесла «знаю», и зазвонил телефон. Марьон.
— Простите…
Марьон отучилась год и исчезла. Так и выяснилось: не были они подругами. Теперь ей книги понадобились, забытые у Воробушка.
— Альберто дома никогда нет. Дай мне его мобильный.
— Не иначе как Катя его в подвал выселила…
Марьон хмыкнула:
— Незадача. В подвале мобила наверняка не ловит.
Ноэль начал дрейфовать к выходу. Но Марьон записала номер и попрощалась.
— Может, вы поняли — друг неосмотрительно женился…
Отошел от двери:
— Ну, с кем не бывало. А ваша подруга…
— Она мне не подруга.
Откровения с посторонним иной раз позволяют от занозы избавиться.
— Она… она мне много помогала, и я хотела тоже что-то для нее делать. Но она сильная, не нуждается ни в ком. Не сумела я с ней сблизиться. Хотя мечтала быть на нее похожей.
— Надо быть похожей на себя. — Ноэль смотрел в глаза, и Марина заметила — у него теплый взгляд. — Но это труднее всего.
— Да… — Марина помолчала. — Знаете, я пыталась… не только с ней пыталась сойтись здесь. Но они другие, француженки. А вот я как-то познакомилась с итальянкой — ее звали Джулия, она училась на русском отделении Сорбонны. Мы мгновенно сошлись! Она была… будто родная. Я так жалела, когда Джулия уехала.
Ноэль улыбнулся:
— Говорят, итальянцы — это комическая копия русских, а русские — трагическая копия итальянцев.
С ним легко, но это не поверхностная французская легкость. Может, дело во взгляде — не оценивающем, просто теплом.
И вдруг все разбилось. Вошли двое, он и она, пузатые, в футболках и хлопковых штанах. С тремя большими чемоданами на колесиках.
— Hi, we’ve got a room reserved, name should be Weatherman.
Ноэль посмотрел на часы:
— Уже полночь. Я пойду…
Марина кивнула, и Ноэль взялся за ручку двери. Странно так — раз, и ушел на полуслове.
— Give me a second.
Спустилась из-за стойки, обошла пузатых.
— Спасибо.
— За что? Я опять вам спать не даю.
— Тут поспишь, — оглянулась на пузатых, листавших рекламные проспекты. — Спасибо. С вами удивительно легко.
Ноэль улыбнулся, потянул дверь на себя:
— Может, потому, что я итальянец?
— Корто, мы никуда не ходим. Ты загипнотизирован компьютером.
Вешал на стену фотографию гигантской черепахи: у Тибидоха на халяву распечатал в большом формате на глянцевой бумаге. Кнопки туго входили.
— Корто! Даже не слушаешь!
Последняя кнопка легко вошла почему-то.
— Это самая старая тортила в мире.
— Давай пойдем куда-нибудь. Я или в отеле торчу, или дома отсыпаюсь. Зачем только училась?
— Наверно, чтобы «сежурку» продлевать.