С началом сентября в отель взяли новую девочку. Классическая африканская красотка: вывернутые губы, плоский нос, попа как шар, точнее, два шара — когда идет, перекатываются. Зовут Адила. Адиле нужны деньги: она тотчас застолбила три ночи подряд. Хотела четыре, но ей объяснили, что и после трех у нее будут сочные синяки под глазами, если она этого добивается. Шутка! Синяков у Адилы не разглядишь и с фонариком.
Когда на четвертые сутки Марина явилась ей на смену, то обнаружила красотку по-прежнему за стойкой. Вспомнилось, как Корто пел: «По улице ходила большая крокАдила…»
— Сегодня же моя ночь!
Адила удивилась:
— Да? Ой, и верно… — но с места не сдвинулась.
Ей за жилье деньги пора отдавать, это пять дней работы. Хозяйка обещала сразу заплатить в качестве исключения.
— Адила, ты предлагаешь мне вернуться домой?
И тут запиликал телефон, Адила схватила трубку: «Отель “Акация”! Да, она здесь».
— Тебя.
Воробушек? Больше некому.
— Марина? Добрый вечер, это Ноэль.
Три дня, что она дома мотивационные письма сочиняла, в памяти всплывал этот взгляд, теплый. Ничего не вспоминалось, только взгляд. И фраза о том, что не бывает совпадений. С этим человеком хотелось бы иногда видеться. Но у него бизнес, семья, друзья-клиенты, ему не до ресепционистки отеля «Акация».
Поняла, что менялось в нем, когда он начинал говорить. Жестикуляция, от которой он весь оживал, будто свет в нем включали.
С Адилой сговорились так: она с бойфрендом встретится, а к десяти вечера вернется. Как раз подъедет Ноэль, бумаги Львенка забрать, о которых все благополучно забыли. Потом можно полчасика поболтать с ним в кафе и двинуть домой — вот Корто удивится. Адила пускай работает, раз у нее финансовый кризис.
В заштатное кафе не пошли: Ноэль повез на Елисейские, там у него любимое местечко. Кружили, искали, где припарковаться.
В салоне пахло кожей. Запах дорогой машины.
— Ладно, едем в паркинг. Неудобный он тут — въезд узкий.
Ноэль произнес это с легкой досадой; да, все у него было легкое, неядовитое.
По выходе из паркинга остановились у витрины. Мужские ботинки — по четыреста, шестьсот евро. И выше.
— Как тебе вот эти? Цены задраны нещадно.
Пошли дальше.
— Я за двадцать лет так привык торговаться с клиентами, что в магазинах уже не могу удержаться. В одном обувном хозяин сдался, говорит: «Слушайте, устал, вот вам тридцать процентов скидки на всё, бессрочно!»
К такой жестикуляции привыкнуть надо. Но забавно.
— Я у него часто покупал, и всякий раз мы играли в это: «Я же знаю, сколько вы накручиваете…» — «Ничего подобного!» Треть от цены скинул, вот тебе и «ничего». — Ноэль улыбнулся, и опять стало тепло.