Поморщилась, отправив в рот кусочек «Манстера». После трех лет жизни во Франции пора бы перенять традиции, так нет: мягкий сыр у нее — «вонючий», «к зубам клеится». И вино: то «кислое», то «терпкое», то «запах странный». Злости не хватает! Притащил сыр к ней на работу, не отвертится.
Надоела эта игра в дружбу. Когда от своего мужика едва не сбежала, позвонила: «Поль, можно у тебя переночевать?» Возликовал. А напрасно. У нее с этим Денисом удаво-кроличья связь, до смерти, что называется. До смерти кролика, понятно. А кто здесь кролик, догадаться не трудно.
Надо же, этот тип расписался-таки с ней! Сломался под нажимом. Про нажим она сама рассказала, неохотно. Когда третий год учебы пошел, отступать стало некуда, не учиться же вечно, потому что мсье не желает брать на себя обязательства. Ей ее кошмарики опять начали сниться, она такая… тревожная барышня. То ли домой возвращаться не хотела, то ли удав окончательно загипнотизировал. Началась у нее, как в прошлый раз, паника.
А еще она подружку завела русскую, та ходит в невестах после полугода переписки на общие темы с помощью автоматического переводчика. Обидно.
Ну и решила она от этого Дениса уйти, «теперь по-настоящему». С Ксенией своей договорилась, что поживет у Франсуа. Ксения собирала документы на брак, должна была ехать в Россию. Но не оставила подругу на улице, бывают же такие женщины. Не посмотрела на то, что Франсуа при виде юбки вываливает язык и тяжело дышит.
Для начала Марина взяла в отеле три вахты подряд. Мобильный отключила. На третий вечер удав спохватился, приполз. Выяснение отношений прямо у стойки произошло, две азиатки приняли их за французскую пару без комплексов, впечатлились — у них в Японии умри, но чувств не выдай.
В результате удав сдал позиции, заявил, что никогда не был против брачных уз и вскользь поинтересовался, нельзя ли ей сделать рабочую визу с помощью отеля. На вопрос «Я тут незаменимый специалист?» не нашелся, как ответить.
На свадьбу не пригласила — да и не пошел бы. Потом выяснилось: не было свадьбы. Сходили в мэрию, и Марина в отель поехала, ее смена была.
Так хотел с ней — выйти из церкви, а гости рис кидают, улыбки, музыка, дети бегают, девочки в белых платьицах. Вечером — ужин, длинные столы с крахмальными скатертями: молочный поросенок, лангустины, омары, крабы, гребешки, шушен, бретонский кир, и это — конечно, в родном Сен-Мало, с запахом морских водорослей и под низким серым небом — встанешь на мыски и дотянешься. Мама с отцом приняли бы ее как дочь. Нет, она предпочла удава. И брачная ночь у них была — у каждого своя, персональная. Удав — дома, она — на гостиничном матрасе. На такое только в гипнотическом мареве пойти можно.