Он окончательно пал духом и сейчас особенно походил на грустную мокрую птичку. Катя строила его так, что он даже решил пойти работать — лишь бы из дома сбежать. И виновата была она, Марина.
— Ну кто тебя жениться-то просил? Так сразу?
— Я семью хотел… Заботиться о ком-то…
— Ну вот теперь и заботься! Добро еще, если бы влюбился.
Какая там любовь… Просто Катя так себя ставила, так всем давала понять, с кем дело имеют, что многие верили — эта девушка достойна отпрыска нефтяного магната. А прочие пусть почтут за честь. И Воробушек почел. Счастливый носился, документы на брак собирал. Такая женщина дала ему согласие! Ну дурак, дурак.
— Я ведь думала — лучше пусть наша Катька, чем какая-нибудь акула, что тебя использует и бросит.
— А мне кажется, что Катка и есть та акула…
Альберто звал Катю — Katka, с ударением на последний слог.
— Я тебе сказал по телефону: «Привиет, ета Вобушек!» А Катка заявила: «Нормальный мужик себя воробьем не назовет». Не мужик я для нее, понимаешь?
Альберто с тоской посмотрел в окно. А для кого он — мужик? Для Ольги из Могилева? Для Вероники? Дом своими руками выстроил, а все не мужик. Недавно Мартенам звонил… девчоночки у Вероники растут, вот ведь радость. А Катка больше рожать не желает.
— Ладно. — Воробушек свистнул трубочкой, охотясь на последние капли «Спрайта». — Твоя мама ведь приезжала…
Маму удалось поселить со скидкой в «Акации». Корто дал понять, что не собирается провести полмесяца как сельдь в банке. Трогательно, что Воробушек помнит.
— Ей понравилось. Мы когда гуляли, я ей — про архитектуру, а она мне — про отца. Волны дерьма докатились через три тысячи километров. Но ей выговориться надо было…
— С Денисом познакомила?
А как же. Встреча-проводы плюс поездка в Шамбор, знаменитый замок на Луаре (Корто не отвертелся). В дороге мама принялась задавать каверзные вопросы. «Денис, вы ищете стабильную работу?» Или: «А вы планируете рождение детей?» Или: «Почему бы вам не позаботиться об увеличении жилплощади?» Дружба не сложилась.
После посиделок Воробушек оживал, распушал перышки. И пропадал. Надолго.
Бородач из отеля не съехал. Обрадовался, обнаружив Марину за стойкой:
— О, моя спасительница! Как дела? — Провел ладонью по лысине. — Почему в номере нет фена?
Той ночью у Бородача случилось расстройство желудка. И сутки он из комнаты не высовывался.
— Я не стал переезжать, завтра уже домой. Тут симпатично, и кофе хороший. — Потряс пачкой мокрых листов. — Пролил воду из графина на бумаги. Хочу посушить.
— Давайте.
Через полчаса Бородач брякнул ключ на стойку: