— Герцог Ротсей умер?
— Хуже — его морят голодом.
— Ты сошла с ума!
— Нет, нет, нет! — возразила Луиза чуть слышно, и слова посыпались так быстро одно за другим, что Кэтрин едва улавливала их смысл.
— Я искала цветов на ваш стол, потому что вчера вы сказали, что любите цветы… А моя собачка кинулась в чащу тиса и остролиста — там ими поросли какие-то старинные руины рядом с крепостной стеной, — а потом она прибежала назад, визжа и скуля. Я подкралась ближе — узнать, в чем дело, и… Ох! Я услышала стон, точно кого-то страшно мучают, но такой слабый, что, казалось, звук идет из самой глубины земли. Наконец я открыла, что стон доносится сквозь небольшую пробоину в стене, увитой плющом, и, когда я приложила ухо к щели, я услышала голос принца, который сказал отчетливо: «Теперь мне недолго осталось тянуть», а потом он начал как будто молиться.
— Силы небесные!.. Ты с ним говорила?
— Я сказала: «Это вы, милорд?» И он ответил: «Кто это в издевку называет меня так?» Я спросила, не могу ли я чем-нибудь ему помочь, и он ответил таким голосом, что я в жизни не забуду: «Еды! Еды!.. Я умираю с голоду!» И вот я прибежала рассказать вам. Что делать?.. Поднять тревогу в доме?
— Увы! Этим мы не спасем его, а лишь вернее погубим, — сказала Кэтрин.
— Так что же нам делать? — спросила Луиза.
— Еще не знаю, — отозвалась Кэтрин, быстрая и смелая в решительный час, хотя в обыденных случаях жизни она уступала своей товарке в находчивости. — Сейчас еще не знаю… Но что-то мы сделать должны: нельзя, чтобы потомок Брюса умер, не получив ниоткуда помощи.
С этими словами она схватила небольшую миску с их обедом — бульоном и вареным мясом, завернула в складки своего плаща несколько коржиков, которые сама испекла, и, кивнув подруге, чтобы та прихватила кувшин с молоком — существенную часть их припасов, — поспешно направилась в сад.
— Что, нашей прекрасной весталке захотелось погулять? — сказал единственный повстречавшийся им человек — кто-то из челяди.
Но Кэтрин прошла, не глянув на него, и вступила без помехи в сад.
Луиза указала ей на груду заросших кустами развалин у самой крепостной стены. Вероятно, раньше это был выступ здания. Здесь заканчивалась узкая, глубокая пробоина, которая была нарочно сделана в стене, чтобы дать доступ воздуху в подземелье. Но отверстие потом несколько расширилось и пропускало тусклый луч света в темницу, хотя те, кто спускался в подземелье, светя зажженным факелом, не могли этого заметить.
— Мертвая тишина, — сказала Кэтрин, прислушавшись с минуту. — Небо и земля! Он умер!