— Теперь вы мне верите? Я — ваша крестная фея. И могу исполнить любое желание.
— Все что угодно? — промурлыкал священник, ослепленный бриллиантовым сиянием. С помощью этого парня он мог утереть нос самому епископу... Да что там епископу — самому архиепископу!
— Да, но не просто так. Я оказываю помощь, если вы в ней нуждаетесь,— сердито парировал юноша, и бриллианты исчезли с его ладоней.
Испарился и камень в руке Расмуса, отчего тот испустил разочарованный вздох.
— Но, как я смотрю, у вас все в порядке, и я могу не беспокоиться... — продолжил парень, явно готовясь ретироваться.
В голове священника уже проносились сотни сценариев. И побега золотой курицы в них не было.
— О, мне очень нужна ваша помощь! — Тень отчаяния легла на его изборожденное морщинами лицо, и Расмус заключил руки Кристиана в свои.— Я думал, никто не сможет мне помочь! Вас, должно быть, послало само провидение!
— Правда? — Недоверие крестной феи постепенно сменилось заинтересованностью.— И в чем же дело?
Расмус распахнул дверь пошире, пропуская юношу внутрь. Курица попалась в расставленные сети.
— Проходите, пожалуйста, внутрь! Я все вам объясню!
Ночь в Петрополисе была тиха, насколько могла оказаться тихой ночь огромного города. Полная луна лениво ползла над черепичными крышами домов и острыми шпилями башен, освещая спящих в своих каморках людей и их спящих детей. В ту ночь спали даже грабители, валявшиеся без сил после праздничной попойки. Не спал лишь епископ города, господин Шарпф. Его мучила старческая подагра вкупе с бессонницей, что делало жизнь беспощадно жестокой. Каждую ночь вместо того, чтобы забыться сном и ненадолго отдохнуть от болей, епископ натирался мазями, в темноте нанося их не только на тело, но и на простыни и одеяла.
Та ночь не была исключением. Господин Шарпф как раз закончил растирать узловатый большой палец ноги, когда позади раздался шорох. Он обернулся и вздрогнул, различив тень в сумраке комнаты.
— Кто вы и что вам нужно? — поинтересовался он, стараясь, чтобы предательская дрожь не испортила величественности тона.
— Почему вы не позволяете отцу Расмусу перейти в Петрополис под ваше крыло? — Без всяческих предисловий гость вывалил на господина Шарпфа всю суть вопроса.— Он перешел вам дорогу? Такой уважаемый человек, как вы, не должен судить людей, основываясь на личных обидах.
Свеча в руках епископа наконец вспыхнула, осветив невысокого юношу в черном, хорошо скроенном костюме. Его взгляд был полон священного негодования, словно он знал о господине Шарпфе что-то весьма неприглядное.