— Чего ж ты так?.. Обедать будешь?
— Буду.
«Вот поем, сбегаю к Поршенниковым, узнаю про Катьку и залезу на перину», — подумал Валерка.
Загремел цепью и залаял Тузик.
— Пацаны тут как тут, не успел прийти… — проговорила Вера Сергеевна. — Нет, вроде ко мне — высокий.
Тузик захрипел от ярости и от давившего ошейника. Закудахтали куры. Хлопнули легкие сенные двери, и без стука, опасливо пригнувшись, видимо привык к низкой притолоке, вошел незнакомый бородатый мужчина с баульчиком в руке. На нем были кирзовые сапоги и грубый, без складок, плащ с откинутым капюшоном, который, как огромная, чуть смятая жестяная воронка, покоился на загорбке. Заглядевшись на вошедшего, Валерка ткнул ложкой в подбородок и вылил суп на колени.
— Сапоги, позвольте, не нашел обо что оскоблить, — извинительным тоном проговорил мужчина, подбирая полы плаща и глядя на ноги. — Так, о ступеньки пошоркал.
— Пустяки. Тут видите — какой содом.
— К побелке готовитесь?
— Белим уж, — ответила Вера Сергеевна. — И пальцы изъело известкой, и голова кругом — муторная работенка. Да куда же деться? Октябрьскую хочется встретить по-людски — в чистоте.
— Да-да, а там и рождество Христово.
— Ну и рождество заодно.
Пришелец медлительно закивал и, поглаживая свою острую, мушкетерскую бородку-клинышек, оглядел кухню поверху, у потолка.
— Ничего, высоконькая изба. У хороших хозяев всегда все хорошо. — Он заметил в затененном углу прямоугольник с каким-то изображением. — Вот и иконка вроде…
— Это Пушкин, — сказал Валерка.
Он понял, что этот высокий пришелец с баульчиком — один из тех, кого судьба частенько заносит на Перевалку: или бродячий художник, или бродячий фотограф, или еще кто-то бродячий. У них одинаковая манера: войдут неуверенно, с улыбочкой, поговорят о том о сем и лишь затем «раскрывают карты». Художник предложит купить коверчик или хотя бы дать заказ на таковой и тут же вынет из мешка образец и развернет его перед глазами — озеро в сиреневых зарослях, с лебедями, с целующимися парочками; фотограф сует в руки донельзя заретушированные портреты — не желательно ли подобным образом запечатлеться? Теренины всех этих услужливых шарлатанов без раздумий выпроваживали, едва они раскрывали мешки.
Валерка и сейчас ждал, что посетитель щелкнет замком баульчика и явит на свет нечто, после чего Вера Сергеевна попросит его упрятать «диковинку» и укажет на дверь.
— Пушкин? — Мужчина прямо глянул в глаза мальчишке.
— Я его повесил туда еще вчера, чтобы не забрызгало, — пояснил Валерка.
— Что вы — икона! Тут и без того сраму — смахиваешь-смахиваешь, скребешь-скребешь… — Женщина махнула рукой, поправила платок и, чтобы кончить пустой разговор, спросила: — Вы, видно, по электричеству пришли? Счетчик-то мы загромоздили… Ну-ка, сынка, доберись-ка да посмотри, какие там цифры.