Джон прошел за угол хора, чтобы заглянуть в узкий проход, ведущий в восточную пристройку мимо входа в северную башню. Здесь он заметил нескольких клерикалов, которые, вытягивая шеи, со смешанным любопытством и робостью всматривались в дверной проем.
– Должно быть, он там, как Морин и говорил. Ну-ка, давайте и мы полюбуемся на убийцу!
После ночных событий Джон был не в настроении для деликатности и всепрощения.
Они двинулись вдоль колонн нефа к проему, ведущему в основание башни, – высокое квадратное помещение с маленькой дверью в ближайшем левом углу. Группа священников расступилась, пропуская их. Мгновенно вспомнив свое церковное прошлое, Томас де Пейн преклонил колени и быстро перекрестился. Он проделал то же самое еще раз, когда увидел два алтаря у правой стены помещения.
Перед дальним из них, расположенным почти в самом северо-восточном углу, на полу сидел человек. Одной рукой он крепко вцепился в белое полотно, покрывающее алтарь Святого распятия, фрагменты которого хранились в маленькой медной коробочке на полке за алтарем.
– А вот и он, наш беглый герой! – закричал Гвин, тряся растрепанной шевелюрой и не обращая внимания на святость места.
– Потише, варвар! Ты же в доме Всевышнего! – зашипел возмущенный грубым нарушением приличий Томас, примкнувший к группе из трех священников, с неодобрением наблюдавших за шумным, грубо одетым корнуолльским великаном.
Гервез де Бонвилль, в мятой одежде, со щетиной на подбородке и щеках под светлыми бакенбардами, в ужасе поднял взгляд, услышав громогласный бас офицера. Конвульсивным движением он еще крепче вцепился в алтарное покрывало, плотнее прижимаясь к квадратному столу с позолоченным распятием и двумя свечами по бокам. Он испуганно уставился на дверной проем, не узнавая в полумраке стоящего там человека.
– Кто тут? Кто бы ты ни был, я нахожусь под защитой собора!
Его голос дрожал от страха, как будто он уже ощущал захлестнувшуюся на шее жесткую петлю виселицы.
– Это королевский коронер, Джон де Вульф, которого вы, наверное, хорошо запомнили. Мы встречались совсем недавно, не далее, чем этой ночью, сэр. И не будь вы таким презренным трусом, то увидели бы, как ваш слуга Болдуин висел на острие моего меча.
Мужчина из Питер-Тейви медленно поднялся навстречу надвигающемуся на него грозному силуэту. Одной рукой он по-прежнему что было сил сжимал ткань на алтаре Святого распятия.
– Болдуин? Болдуин ранен?
– Ранен? Болдуин мертв – я сам вонзил меч в его грудь. Но у него, по крайней мере, хватило духу, чтобы сражаться и принести себя в жертву, тем самым дав вам возможность сбежать. А вы мчались, как напуганный заяц, оставив его подыхать.