– А почему вы считаете, что это тот самый человек?
– Ну, он светловолосый был, примерно такого возраста, как сказал глашатай, хотя я понимаю, что этого мало. Ага – и еще, – он был смуглый от загара, и в ножнах на ремне у него висел изогнутый магометанский меч.
– Во что он был одет?
– Когда я его видел, на нем был плащ из кротовой шкуры, а под плащом то ли зеленая туника, то ли накидка, я не разглядел. Красный полотняный капюшон на голове. Вот, и еще необычные сапоги для верховой езды, с высокими голенищами.
– Точно вам говорю, это наш покойничек, – горячо зашептал на ухо коронеру Томас, прятавшийся в тени хозяина.
Игнорируя подсказки писаря, Джон продолжил расспросы:
– И где же вы его видели тогда?
– Мы с ним обменялись парочкой слов, не очень вежливых. Не понимаю, как только дело до драки не дошло.
Джон инстинктивно насторожился. Вот еще один возможный подозреваемый, подумал он. Хотя довольно странно, что едва ли не в первых своих словах каменщик признался в ссоре с погибшим, учитывая, какую смерть тот нашел на своем пути.
– Я на своем пони ехал из Солсбери, у меня был контракт с тамошним собором. Так вот, контракт закончился, и я договорился, что три месяца буду работать здесь. В последнее утро переезда я остановился выпить эля и перекусить на постоялом дворе в Хоунитоне, милях в пятнадцати от Эксетера по восточной дороге. Ну и вот, сижу я, отдыхаю на скамеечке рядом с таверной, ем мясо, пью эль, и тут он выводит свою кобылу из конюшни и садится на нее. На крыльцо даже хозяин постоялого двора вышел, чтоб ему доброго пути пожелать. Наверняка он там ночевал.
Джон поскреб щетину на темном подбородке.
– И из-за чего же между вами возникла ссора?
Каменщик почти с нежностью провел пальцем по огромному камню, прикасаясь к материалу, с которым работал всю жизнь.
– Ну, садится он, значит, на свою кобылу и тычет ее шпорами в живот. Зверюга срывается с места, как стрела из лука, и обливает меня грязью и лошадиным дерьмом с ног до головы. Испоганила хлеб, который я ел, перепачкала всю одежду.
– Может, это случайно получилось? – предположил Джон.
– Случайно, как же! Обыкновенное легкомыслие мальчишки, который не испытывает ни малейшего уважения к старшим.
– И что же вы сделали? – встрял в разговор писарь.
– Я закричал на него и помахал вслед кулаком. Тут он оглядывается, разворачивает лошадь и подъезжает ко мне. Я думал, он собирается извиниться… не тут-то было! Он начинает оскорблять меня за то, что я, мол, ору на него, и всякие жесты показываю.
Джон потерял интерес к их перепалке – не настолько серьезной она была, чтобы привести в конечном счете к убийству. Вместо этого он принялся выуживать новую информацию о всаднике: