Коронер со сдержанной вежливостью поблагодарил Сенвульфа, и мастеровой вернулся к работе.
На обратном пути к центру соборной территории Джон принялся давать указания писарю:
– Седлай своего мула, Томас, и отправляйся прямо в Хоунитон. Даже твоя кляча довезет тебя туда до темноты. Вот тебе три пенса на ночевку и пропитание. Останешься на ночлег в «Плуге» и разузнаешь все, что только можно разузнать, – и, не задерживаясь, завтра же прямиком домой. – Он покопался в висевшем на ремне кошельке и достал несколько монет.
Одного взгляда на лицо хозяина хватило Томасу, чтобы убедиться в тщетности возражений, поэтому он молча принял деньги, перекрестился и засеменил к себе домой.
Таким образом, коронер остался без писаря, который зафиксировал бы на пергаменте предстоящее в «Сарацине» расследование, однако он решил сохранить в памяти имена и продиктовать их Томасу на следующий день.
Над его головой раздался удар колокола, и Джон ускорил шаг, направляясь назад к замку. Он должен был миновать дверь собственного дома, поскольку путь от кафедрального собора до Хай-стрит пролегал через Сент-Мартин-лейн. Однако даже если Матильда и дома, вряд ли она увидит и задержит его, так как дом не имел выходящих на улицу окон. Ее комната находилась в задней части дома.
Тем не менее, свернув за угол и оказавшись на главной улице, коронер тут же увидел у себя на пути две знакомые фигуры. Мужчины были увлечены разговором, но с приближением Джона они дружно повернулись, чтобы его поприветствовать.
– Джон де Вулф, как поживаете? Много ли новых покойников на сегодня?
Хью де Релага, возрастом чуть старше средних лет и, несмотря на тучность, весьма статный, обладал добродушно-веселым нравом торговца, благословленного более чем умеренным доходом. Он торговал шерстью, его родственники проживали в Девоне и Бретани, и еще он являлся одним из помощников мэра в Эксетере. Джон как-то приобрел долю в его торговле, расплатившись деньгами, которые достались ему в результате Ирландской кампании, и теперешний доход позволял ему если не чувствовать себя богачом, то уж, по крайней мере, не беспокоиться о хлебе насущном.
Второй человек выглядел совершенно по-иному, однако тоже принадлежал к кругу верных друзей Джона. Клерикал по роду занятий, он был худым и обладал аскетической внешностью, граничащей с истощенностью. В то время как пухлый помощник мэра был одет в парчовую тунику и бархатный короткий плащ, застегнутый на одном плече крупной золотой брошью, на Джоне де Алекон, архидиаконе Эксетерском, была уличная сутана из тусклого желтовато-коричневого цвета грубой ткани, подпоясанная простой веревкой, на шее на кожаном шнурке висел деревянный крест. Его редкие седые волосы были зачесаны вперед, неровная челка прикрывала испещренный морщинами лоб. Однако, как и в случае с каменщиком Сенвульфом, первоначальное мрачноватое впечатление сглаживалось благодаря паре живых блестящих синих глаз, в этот раз более темного, почти фиолетового цвета, глаза эти были наследием викинговских предков норманнов.