– …Аа, значит, изучение силы «шкатулки» – тоже одна из причин твоих наблюдений?
– Да.
Черт, на сколько же слоев в глубину этот парень думает…
– Даже если бы мое «желание» было на уровне «заполучить что-нибудь, с помощью чего можно уничтожить мир», я уже смог бы его воплотить, несмотря на то, что я реалист.
Я все еще не вполне уверен, что понял его мотивы, но, если вкратце, получается так:
Д а й я О м и н е т е п е р ь м о ж е т в о с п о л ь з о в а т ь с я с в о е й «ш к а т у л к о й».
– …
Как только я это осознал, у меня мурашки пошли по коже.
У меня очень плохое предчувствие.
Должно быть, как раз из-за этого предчувствия я, сам того не ожидая, спросил его.
Я спросил как бы в ходе беседы, хотя, по идее, мне должно быть до лампочки, даже если он правда хочет уничтожить мир.
– Ну так какое у тебя «желание»?
И тут, наконец.
Аура Дайи Омине изменилась полностью.
Я уже заметил, что он немного страшноватый, но сейчас я дал ему последний толчок.
– Знаешь, есть люди, которых я не выношу.
Он с бесстрастным выражением лица прикоснулся к серьге в правом ухе.
– Я говорю о людях, которые перестали думать. Они ведут себя так, как будто думают, но на самом деле им лишь навязываются мнения других, ими управляют. Они, так сказать, не имеют себя. В их жизни нет смысла. Я не выношу этих мерзавцев, которым хватает мозгов ровно настолько, чтобы идти за другими, и у которых нет цели, кроме как цепляться за жратву прямо у них перед глазами, как стаду свиней. Меня тошнит от того, что я дышу с ними одним воздухом.
– …Тебе не кажется, что ты чересчур увлекся?
Дайя Омине смотрит на меня ледяным взглядом.
– Потому что они пожирают.
– Что…
– Время от времени они пожирают достойных людей.
Я словно приморожен его взглядом, я не могу двинуться с места.
– Ты уже должен бы догадаться, каково мое «желание» и какова моя цель, правда?
Он как-то странно, одной лишь правой половиной рта улыбнулся и произнес:
– Мое «желание» – и с т р е б и т ь в с ю э т у п л е с е н ь.
Дайя Омине уже не скрывает враждебности. Его глаза буравят меня. На первый взгляд они кажутся спокойными, но, похоже, на протяжении многих лет они становились все чернее и чернее, и сейчас в них горит огонек безумия.
– Эй, ты меня слушаешь, Кодай Камиути? Или, может, мне обращаться к тебе по-другому?
И тогда он объявил.
– Т ы, с в и н ь я, п е р е с т а в ш а я д у м а т ь, у т о н у в ш а я в с о б с т в е н н о й с к у к е.
Он объявил, что он мой враг и что он меня истребит.
– …Ха-ха.
У меня вырвался сухой смешок.
Истребить меня?