— Как и у меня. Это наследственное, девочка. Вот, смотри, в этой точке у нас шкурки норки. Целый склад. Норка в моду вошла, так что незачем иностранным шубкам дорогу давать. Наши-то лучше будут. Завтра туда едут мои две товароведши. Они раньше работали в «Русском мехе», но я их переманил. Такие справные тетки. Очень хорошо свое дело знают. У них пальцы — что у настройщика пианино: сразу мездру чувствуют. Ведь чем наша выделка фабричная грешила? Гремела. Ну то есть жесткая была, оттого вещь получалась грубая и тяжелая. Форму можно придать мягкой шкурке, тогда она будет падать трубками, если захочешь, ее клешить можно. Ты ведь сама помнишь, какие каракулевые шубы носили еще двадцать лет назад? Прямые сверху донизу. А когда появились у нас первые киприотские еще при социализме, чем они всех брали за душу? Линиями. Выделка у них другая. Но для нашего климата они не годятся. У них там тепло и влажно. Для кожи и меха важно, чтобы они выросли и носились в одном климате. Потому и вещи из индийской кожи расползаются.
— А что еще на карте?
— Да много чего. Вот тут, на кончике лапы, лисья ферма, там — на конце правого уха — промкомбинат, я почти целиком его скупил, оттуда привез мастера, который из обрезков делает разные штучки — очешники из меха, варежки и прочую мелочь. Вот этот заводик, он за Уралом, совсем развалился, и я из него делаю фирмочку по изготовлению капканов. Думаю вложиться в Тульский оружейный, правда, пока не знаю, как к ним подступиться. И в Тульский патронный. Да видно не успеть. Я тебе, кстати, напишу еще одно завещание, так сказать руководство по хозяйству. Прикину, что надо моей империи в ближайшее время и составлю...
— ...экономический прогноз.
— Вот именно. А с бюджетом сама разберешься. Я тебе нарисую свою страну меха... Как жаль, что я тебя так поздно встретил.
А поздно ли? — подумала Ира.
— А поздно ли? — спросил он ее. — Давай не буду тебе врать. Нет, раньше я бы тебя не стал искать.
— Как не искали все тридцать с лишним лет, — тихо сказал Ира ровным, спокойным голосом.
— Да, ты права. Потому что сам нянчился со своим детищем.
— И нашли меня, чтобы детище свое переложить на руки другой няньке.
Замиралов молча смотрел на дочь.
— Ты ведь не осуждаешь меня? Правда?
— Нет, — она покачала головой. — Я сама поступила бы точно так же.
Он улыбнулся.
— Господи, спасибо тебе за дочь. — Наклонился и нежно прикоснулся губами к ее щеке.
Ира опешила, а потом вдруг сделала шаг к нему навстречу и, сама от себя не ожидая такого порыва, обняла его за шею. Кожа была горячей и сухой.