Андреас почувствовал, что очень устал. Он стоял перед домом и смотрел на темные окна. Когда на улице показалась женщина с собакой, он пошел дальше. Их пути пересеклись. Собака залаяла, а женщина стала дергать за поводок и грозно ругаться на нее.
На следующий день небо по-прежнему было покрыто тучами, дул холодный ветер. Надевая пиджак, Андреас обнаружил письмо, которое взял из почтового ящика в последний день на квартире. Оно было от Нади. Андреас не припоминал, чтобы ему хоть раз приходилось видеть ее почерк — вытянутые, спешно написанные буквы, которые с трудом удавалось разобрать.
Письмо было на нескольких страницах. Речь в нем снова шла о пустоте, пренебрежении и нехватке любви. Она пыталась, писала Надя, восполнить недостаток любви сексом. После развода она впала в фазу распутства, когда почти без разбора допускала к себе мужчин. В это время они с Андреасом и познакомились. Возможно, она использовала его в своих целях, так же как и он использовал ее в своих. Однако она при этом с самого начала ощущала пустоту. Тогда Надя снова стала встречаться с бывшим мужем, они разрушили старое и построили новое на новых основаниях. Она желала ему удачи и надеялась — тут следовало несколько неразборчивых слов, — что и он обретет тот покой, который она сейчас ощущает.
Андреас положил последний листок к остальным. Он был рад, что Надя не держит на него зла. То, что и она могла его использовать, — такой возможности он не допускал. Эта мысль поразила его. Он знал, что его обо всем можно попросить. И выполнял просьбы, а когда замечал, что его обводят вокруг пальца, то злился только на себя. Человеку становится намного легче, если он чувствует себя жертвой: жертвой детства, судьбы, окружающих или, наконец, жертвой болезни. Но чтобы чувствовать себя жертвой, надо верить в возможность другой, более счастливой жизни. Андреас же не верил ни во что, кроме случая. Ему нравились редкие совпадения и повторения, которые никак нельзя было объяснить. Ему нравились удивительные формы, которые возникали на небе, на поверхности воды или в очертаниях отбрасываемой деревом тени — маленькие, непрерывные изменения в вечно одинаковом. Надя называла это нигилизмом, а он — скромностью.
После завтрака Андреас позвонил Фабьен. Она спросила, не хочет ли он поговорить с Мануэлем, тот в подвале.
— Ты сказала ему, что я заходил?
Возникла небольшая пауза, потом Фабьен сказала: нет, она не уверена, понравится ли ему это.
— Мы можем увидеться?
— Мануэль и Доминик мастерят воздушный шар. Не знаю, пойдут ли они сегодня на улицу. Может, если ветер уляжется.