Касси решила, что не помешало бы, чтобы буря разразилась в воскресенье, тогда в понедельник отменили бы занятия.
Она зашла в кухню. Весь день она провела у Коннора, но обещала маме, что вернется до того, как упадет первая снежинка. Ее мама ужасно боялась снега. Она выросла в Джорджии и до переезда в Мэн после замужества никогда не видела снега. Вместо того чтобы готовиться к снежной буре — как мама Коннора, которая достала свечи и купила побольше молока, которое засунула на хранение в погреб, — Аврора Барретт с широко раскрытыми глазами сидела за кухонным столом, слушала прогнозы погоды по радио и ждала, что ее похоронят заживо.
Единственный положительный момент в северо-восточном ветре Аврора видела в том, что у нее появлялся шанс обвинить мужа во всех неудачах своей жизни. Касси выросла, точно зная, что мама ненавидит Мэн, что она не хотела сюда переезжать, не хотела быть женой булочника. Она продолжала мечтать о доме, лужайка которого тянется к речке, о решетчатой скамейке в тени вишен, о тающем южном солнце. Укрывшись в тени, Касси наблюдала, как мама ругала Бэна и постоянно вопрошала, сколько еще будут длиться эти «временные» десять долгих лет в богом забытом месте.
Чаще всего отец просто стоял, позволяя жене спустить пар. Формально вина лежала на нем: он пообещал Авроре, что, как только удастся продать булочную хоть с небольшой выгодой, они тут же вернутся в ее леса. Но булочная год от года приносила только убытки, а правда заключалась в том, что в глубине души отец и не собирался покидать Новую Англию. Пока Касси взрослела, Бэн лишь однажды дал ей толковый совет. «Прежде чем решишь, кем стать, — сказал он, — реши, где хочешь жить».
Касси отправилась спать, а снегопад так и не начался. Но утром, когда она проснулась, мир уже изменился. Белая лужайка простиралась прямо под окном ее спальни, а холмы и сугробы настолько сгладили пейзаж, что она практически перестала ориентироваться в пространстве. Касси схватила яблоко, засунула его в карман и села за стол в кухне, чтобы обуться.
Она хорошо слышала звуки ссоры, хотя родители бранились в спальне наверху.
— Продай булочную, — грозилась мама, — или я за себя не отвечаю!
Отец только фыркнул.
— На что ты можешь быть способна, чего мы еще не видели?
Касси вздрогнула, когда порыв ветра залепил снегом окно перед ней.
— Почему бы тебе просто не уехать домой?
Уехать домой? Касси замерла. Повисло продолжительное молчание, прерываемое лишь стонами и вздохами бури. Потом она услышала заключительную реплику мамы:
— Мне что-то нехорошо. Совсем нехорошо.