— Правильно. А стрелки-то почти одинаковые. Вот я и говорю: русский язык хитрый. И тo «хорошо», и другое «хорошо».
— Так это ты сам определил, и теперь сам доволен.
— Правильно! — Нгоньма зажмурил глаза и вдруг широко-широко улыбнулся. Норе не терпелось перейти к главному, к Мареку, нo игра захватывала ее.
— А ты, Александр-бань, хороший?
Улыбающийся рот мгновенно съежился почти в точку.
— Я, Нора, плохой. Я вурдалак, я шесть тысяч годов кровь пью. Я Магды Ераховны самый старый муж, который сейчас есть. А совсем помереть — тоже плохо, тоже не «унгань ы». Так и прыгаю с одного «плохо» на другое.
— Я тоже… с одного на другое, всю жизнь. — Нору имя «Магда» сразу вернуло из эмпиреев на твердую почву. — Что с Мареком?
Самый старый муж снова улыбнулся.
— С Мареком все в порядке. Он в Древнем Риме.
— Не пойдет, таракан!
— Что не пойдет? — спросил я.
— Совсем ничего не пойдет, — огорченно ответил Росси, глядя в распечатку.
Мы сидели в нашей любимой таверне напротив маяка Еовриб, и ели уху ассорти, принесенную неизменным Матшехом. Рядом с тарелкой лежал огромный кляссер, в котором я собрал, специально для Росси, все, что я называл про себя «Нора и прочее» — рукопись романа, генеалогию героев, карты, историю и географию выдуманной мною планеты под названием Земля. Она же, на других изобретенных мной языках, Гея, Теллус, ирт и так далее.
Росси считал на пальцах.
— Фэнтэзи — раз: придумал планету. Ладно. Дамский роман — два: тут я тебе уже все сказал. Ужастик — три: кровососущая какая-то нечисть. Детектив — четыре: убийство там у тебя. И теперь научная фантастика — пять. Путешествие вo времени тебе понадобилось. И пocлe этого ты хочешь мне сказать, что пишешь большую литературу?
После паузы он добавил:
— Кстати, за страну Россия спасибо. Даже не ожидал.
— На здоровье, — вяло ответил я. — Неужели неисправимо?
Росси хмыкнул.
— Неисправимого ничего нет. Даже дохлой игуане можно пришить оторванный хвост, ты знаешь. Но разбираться в этом сюжете, по-моему, можно только за дополнительную плату. Кстати, Матшех! Матше-ех! Еще жамцу, извольте! Спасибо.
Он затянулся и помолчал. Я тоже не открывал рта: я знал, что в таком состоянии его полезнее слушать, не перебивая.
— Иермет, скажи, для чего тебе понадобилось отсылать Марека в прошлое?
— Я его туда не отослал, Росси, погоди.
— А как он туда, сам, без тебя попал, что ли?
— Ты меня слушаешь или нет?
— Я тебя читаю. Может, ты перед каждым читателем отдельно выступишь с объяснением?
Я тихо зарычал.
— Читатели получат готовый роман, если ты мне его дашь дописать. В готовом романе будет сказано, что Марек хотел попасть в прошлое. Хотел.