Джон пожал плечами.
– Женщины, попавшие в беду, например, некстати забеременевшие, когда у них на носу свадьба с другим мужчиной, способны на многое, Гвин.
Они дошли до хижины, которая представляла собой еще более жалкую картину, чем все другие. Она опасно накренилась в одну сторону, словно собираясь свалиться в траншею, вероятно оттого, что болотистая почва просела под ненадежным фундаментом. Дым струился из-под прогнившей тростниковой крыши, которую усеивали куски дерна. Двери не было, ее заменяла часть плетеной изгороди, прислоненной к стене и закрывающей вход. Гвин отодвинул ее в сторону и крикнул:
– Есть тут кто-нибудь?
По грязной соломе, устилающей земляной пол, зашаркали шаги, и у входа показалась согбенная фигура. Хотя Джону довелось повидать немало разных странных людей, эта старуха была уникальной. Не говоря уже о том, что она была пугающе безобразной, все ее лицо покрывали вьющиеся седые волосы, чистыми оставались только лоб и нос. На одном глазу веко воспалилось, покраснело и загнулось наружу, дряблые, отвисшие губы обнажали беззубые розовые десны. О том, что это существо женского пола, можно было догадаться по обрывкам тряпок, которые она на себя надела, да еще по капору, завязанному под подбородком.
– Кто это? Что понадобилось мужчинам в моем жилище? – строго спросила она задыхающимся, жалобным голосом, но закашлялась и сплюнула кровавую мокроту на пол.
– Я – коронер Его Величества короля, а это мой помощник. Ты – женщина, которую называют Бородатой Люси?
Это было скорее утверждение, чем вопрос, но старая карга согласно кивнула головой. Ее фигура была искривлена намного сильнее, чем у Томаса, хотя причина, вероятно, была той же самой – туберкулез позвоночника, подумал Джон.
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов, женщина.
Люсиль захихикала:
– Меня снова обвиняют в том, что я ведьма, сэр? А мне все равно. Если меня утопят или повесят, это будет актом милосердия. Все лучше, чем такая жизнь.
– Мне сказали, что ты помогаешь женщинам, которые зачали ребенка и хотели бы избавиться от такой обузы?
Она вздохнула:
– Не хотите ли войти, милорды? Или вы арестуете меня прямо на месте?
Они решили войти в хижину, примерно представляя себе внутреннее убранство и кишащих там паразитов.
Джон, привыкший к виду человеческих страданий и безысходности, тем не менее почувствовал неожиданный прилив симпатии к старой женщине, чей ум, похоже, не пострадал, в отличие от тела.
– Мы здесь не для того, чтобы арестовать тебя, старуха, но мне нужна информация о той леди, которая лежит мертвой в городе.