Багиров не стал возражать. Он набрал номер своего помощника и велел тому взять ребят и обшарить чердак названного дома.
– Установи круглосуточное наблюдение! Чтобы мышь незамеченной не проскочила. Не справишься – пеняй на себя.
– Чего ты так распалился? – удивился Павел. – Ты полагаешь, она…
– Я отвечаю за твою жизнь, Широков. В свете того, что происходит, ничего нельзя сбрасывать со счетов. Очень может быть, дамочка права. От пули снайпера нет спасения. Не переселишься же ты в подземный бункер? Он выждет момент, и… Словом, ты сам не хуже меня знаешь, как это бывает.
Багиров подумал о Пилине. Как-то нелепо все выглядит. Нанять профессионала ему не по карману. Значит, сам? Но Жора никогда не увлекался стрельбой, не посещал стрелковых клубов и кружков, даже в армии не служил. У него была какая-то мудреная болезнь, и к военной службе Пилина признали непригодным. Учитывая алкоголизм, а также крайнюю неуравновешенность, снайпер из него никакой.
Багиров пришел в недоумение. Жора не подходил на ту роль, которую он играл во всей этой истории. Может, у него есть брат-близнец? Или просто двойник? Такое бывает – один человек как две капли воды похож на другого.
– Тебе стоит переселиться в гостиницу, Павел Иванович. Или в «Ставку». Последнее даже предпочтительнее.
– Нет! – упрямо покачал головой Широков. – Яне заяц, чтобы по кустам прыгать. Как жил, так и буду жить. Никто не заставит меня превратиться в трусливую овцу, которая забивается в глухой угол и блеет от ужаса.
Павел хорошо запомнил слова Зубра: «Один раз позволишь страху заползти в душу, и он поселится там навсегда. Трусливый волк не может быть вожаком. Стая учует его страх, как свежую кровь. И тогда… конец».
Лена проснулась от неприятного ощущения – тревоги или недостижимого желания, или чего-то еще более непонятного, темного, надвигающегося на нее подобно грозовой туче.
Первым делом она прошлепала босиком на кухню, взяла бинокль и проверила чердачное окно. Сегодня оно оказалось закрытым. Как ни странно, это обстоятельство ее не успокоило. Она попыталась переключить внимание на приготовление завтрака. Кофе сбежал на плиту, а гренки пережарились. Пришлось сделать себе обыкновенный бутерброд.
Она жевала хлеб с колбасой, не переставая думать об их с Розой Абрамовной плане. В эти мысли непроизвольно вписывался киллер. Раз он временно прекратил наблюдение, значит… либо определился, когда будет стрелять, либо решил переменить место. Либо никакого киллера и не было, – кто-то другой вел себя похожим образом, преследуя совершенно иные цели.