– О чем?
– Я не знаю, – развел руками начальник службы безопасности. – Это только ты можешь знать.
Широков закрыл глаза и с силой потер виски.
– Черт! Голова разболелась… Ума не приложу, о чем мне может говорить этот кинжал? Я уже и так, и сяк прикидывал – ничего не получается. А главное – при чем тут Эльза? Она давно мертва.
– Ну… фотографию могли проткнуть с целью вывести тебя из равновесия, разозлить, заставить потерять голову, вести себя безрассудно, неадекватно. Кто-то именно этого и добивается.
– Зачем? Что ему или им нужно? Пусть бы прямо сказали.
Багирову хотелось курить, но он терпел.
– Мы топчемся на месте, – сказал он. – Ребят из «Ареса» напрягли, свою охрану напрягли, полицию напрягли… А толку? Тычемся в разные стороны, как слепые котята. Я уже, грешным делом, воспользовался старыми связями. Впустую… Все в недоумении.
– Безвыходных ситуаций не бывает, – возразил Широков.
– Думай, Павел Иванович… Вспоминай, кому дорожку перешел.
Широков вскочил и зашагал по кабинету, засунув руки в карманы шорт. Он уже думал и ничего не придумал. Те, кто могли иметь на него зуб, действовали бы по-другому. Их почерк был узнаваем.
– Что за бардак происходит? – злился он. – Менты что-нибудь нарыли?
Багирову все сильнее хотелось курить. Он покачал головой, сглатывая слюну.
– Нет. Авто брошенные нашли, и все. Это мы и без них бы сделали.
Зазвонил сотовый. Павел посмотрел на номер, не стал отвечать. Ему ни с кем не хотелось разговаривать.
– Кто? – спросил Багиров. Не из любопытства, а по долгу службы.
– Таня… – вздохнул Широков. – Беспокоится. Или соскучилась. Ты любишь свою жену, Борис?
Багиров пожал плечами.
– Раньше думал, что люблю.
– А сейчас?
– Честно? – он отвел глаза. – Не знаю. Привыкли мы друг к другу… Хорошо это или плохо?
– Ну вот… сердце у тебя горит, когда ты о ней думаешь? Так, чтобы дух захватывало?
– Я курить хочу, Павел Иванович, – не выдержал Багиров. – А ты меня про любовь пытаешь.
Широков махнул рукой.
– Кури…
Начальник службы безопасности с наслаждением сделал пару затяжек и расслабился.
– Я забыл, есть ли у меня сердце, – ответил он. – Значит, не горит. И дышу я ровно.
– А горело?
Багиров склонил голову набок, подумал.
– Боюсь, что нет. Гормоны играли. Я циник. И не самого лучшего мнения о бабах… женщинах, – поправился он. – Наверное, мне не повезло. А впрочем… у меня еще все впереди.
Он не стал докладывать боссу подробности о поездке в промзону, Жоре Пилине и своих поисках. Отложил на потом…