То, что благими намерениями дорога в ад вымощена, знает каждый, но редко кому приходит в голову примерить это одеяние на себя. Планируя покупку щедрых даров, Поперек не учел, что свое счастье он решил выстроить на несчастье другого. Сказать, чтобы он был злым по натуре, нельзя, но такая элементарная мысль просто не пришла ему в голову, вот и все.
Даже если бы вдруг ему захотелось задуматься над подобным вопросом, он вряд ли бы поступил иначе. В своих несчастьях этот Нестеров виноват сам, и винить в сложившейся ситуации кого-то постороннего просто глупо. Видимо, мальчик вырос в тепличных условиях, так и не поняв, что в борьбе за существование выживает сильнейший. Кого винить в том, что у юнца не работают мозги и полностью отсутствует инстинкт самосохранения? Только его и надо винить, да еще его непутевых родителей, не сумевших за полтора десятка лет вложить ему в голову эту простую истину.
В конце концов, ничего страшного в том, что произошло, нет. Пусть утешается тем, что не все потеряно, если потеряно не все, и пусть начинает с нуля, руки-ноги есть, значит, жить будет. По крайней мере, пусть все случившееся послужит для него хорошим уроком, и, может, до него хоть что-то дойдет, а то так и будет всю жизнь тепличной тряпкой. Может, он, Поперек, научит его уму-разуму, если учить больше некому. Он доброе дело сделает, и его наука обойдется этому паршивцу малой кровью, а другой не пожалел бы парня, выставив его на более значительную сумму. Но он, Поперек, добрый, зачем человеку жизнь портить? Учить не только можно, но и нужно, кто же, как не старший товарищ, поделится опытом? А вот портить не стоит.
Задавив маленького неудобного червячка совести, так некстати зашевелившегося внутри него, Серега вновь повеселел, представив себя в качестве покровителя. Все-таки здорово, что у него голова на плечах, а не пустой чугунок, как у этого нюни Нестерова. Вот и мать порадовать можно будет, и бабку, а от такого сына и внука, как Вовчик, одни беды в семье. Вот что значит неудачный ребенок!
Закончив философствовать, Серега скинул ноги с дивана, сунул их в тапочки и неслышно открыл дверь в большую комнату. Подойдя почти вплотную к часам, он сощурил свои близорукие глаза: обе стрелки слились в одну линию, растворившись друг в друге.
– Без пятнадцати девять, – негромко проговорил он, – пора вставать, нечего бока належивать, нужно делами заниматься.
Действительно, если Поперек хотел успеть на встречу, назначенную Володьке на десять утра у злополучного ларька, то ему следовало поторопиться, потому что до нее оставалось всего ничего, чуть больше часа.