— Плаваю. Гляжу на мир. Собираю материал для книжки.
Он тащит меня по палубам судна в столовую команды:
— У нас сегодня на обед роскошный украинский борщ. Такого у вас на «Витязе» и не снилось. И пельмени! Какие пельмени!
Я доедал вторую порцию пельменей, когда по спикеру объявили по-итальянски, по-английски и по-русски — наверное, специально для меня одного, — что через десять минут судно отправляется в рейс. Всем посторонним немедленно покинуть борт.
— Какой ты здесь посторонний? Ты здесь бывалый, — смеется Поженян. — Но, наверное, тебя могут хватиться на «Витязе». Так что прощай!
— До свидания! — говорю я. — В Переделкино. Или?..
— Или где-нибудь в Австралии.
— Как там поется в известной песне?
Его не надо просить ни о чем,
С ним не страшна беда.
Друг мой третье мое плечо
Будет со мной всегда…
Он с удовлетворением кивает:
— Помнишь? Неужели еще поют?
— Еще бы! У нас на «Витязе» у молодежи эта песня в самом ходу. Значит, и ты на «Витязе» не посторонний.
Когда «Азербайджан» уходил, многие витязяне собрались на причале — проводить соотечественников. Мы махали руками, нам с борта лайнера отвечали тем же, даже выкрикивали что-то приветственное. Особенно пассажиры-итальянцы. Они любят сентиментальные сцены. На крыле мостика «Азербайджана» я увидел знакомую исполосованную тельняшкой грудь, знакомые казацкие усы, под которыми плыла задорная мальчишеская улыбка. Поженян только на миг поднял руку, прощаясь. Бурное выражение эмоций в минуту прощания морякам не положено, тем более старшему помощнику капитана, пусть даже дублеру.
Недалеко от меня стоял Володя Савельев. Я подошел к нему.
— Видишь, на крыле мостика человека? Не в кителе, а того, крупного, в тельняшке? Так это он написал слова твоей любимой песни.
Володя бросил на меня быстрый взгляд:
— …А за волной волна?..
— Вот-вот! — подтвердил я. — А за волной волна…
Идем по широченному проливу, разделяющему два материка. Налево Европа, направо Африка. Будто входим в ворота нашего прошлого — налево островерхая крутобокая скала Гибралтара, направо округлая, в мягкой шкуре лесов, высвеченная утренним солнцем гора Сьерра-Бульонис. Это и есть Геркулесовы столбы, о которых мы узнавали еще в детстве из первых учебников истории. Наше прошлое, наше настоящее, наше будущее. До Отечества уже рукой подать, именно отсюда начинается наша общая европейская земля, тянется далеко-далеко на восток к скалам Урала, но и за ними простирается на новые тысячи километров все та же единая неделимая твердь континента, только название имеет другое. И в каждом из нас — в нашем облике, образе мышления, обычаях, нравах, в нашей культуре и образованности так или иначе присутствует эта единая, эта неделимая, которая начинается здесь.